Дионисий радонежский день памяти. Марина волоскова - преподобный дионисий радонежский в русской истории и культуре. Молитвенный подвиг архимандрита Дионисия. Созидание храмов

Преподобный Дионисий Радонежский, в миру Давид Зобниновский, родился около 1570 года в городе Ржеве. Постриженик, а затем настоятель Старицкого Успенского монастыря, во время событий Смутного времени был ближайшим помощником святителя Ермогена, Патриарха Московского . С 1610 года преподобный Дионисий - архимандрит Троице-Сергиевой Лавры. При нем в монастырских слободах были открыты дома и больницы для страждущих, раненых и оставшихся бездомными во время польско-литовского нашествия. Во время голода по его настоянию братия Лавры питались овсяным хлебом и водою, чтобы сберечь пшеничный и ржаной хлеб для больных. В 1611 - 1612 годах совместно с келарем Троице-Сергиевой обители иноком Авраамием Палицыным (+ 1625) он писал окружные послания с призывом присылать ратных людей и денежные средства для освобождения Москвы от поляков, а также к князю Димитрию Пожарскому и ко всем ратным людям с призывом ускорить поход на Москву.

Иноческая школа помогла преподобному Дионисию в самых тяжелых обстоятельствах лихолетья сохранить неугасимым свой внутренний свет заповедей Христовых. Высокая ступень иноческого подвига, достигнутая преподобным через непрестанную молитву, сообщила ему и дар чудотворений. Но он тщательно хранил тайны духовной жизни от людей, которым это знание могло послужить лишь во вред. "Не спрашивайте инока о делах иноческих, - говорил преподобный Дионисий, - потому что для нас, иноков, великая беда - открывать тайны мирянам. Есть писано о том, что делается в тайне, да не увесть шуйца твоя... Нам следует укрываться, чтобы делание наше было неведано, дабы этим диавол не ввел нас во всякое небрежение и в леность". О глубоких внутренних, испытаниях и постигнутых им тайнах Богопознания можно судить только по тем делам, которые проявлялись, когда обстоятельства принуждали преподобного Дионисия к активной деятельности.

Одним из таких значительных событий было привлечение его к исправлению Богослужебных книг. С 1616 года преподобный Дионисий возглавил работы по исправлению печатного Требника на основе сличения древних славянских рукописей и различных греческих изданий. Во время работы справщики обнаружили существенные расхождения и в других книгах, изданных в период междупатриаршества (1612 - 1619). Однако ответственные за эти упущения люди обвинили на Соборе 1618 года преподобного Дионисия в еретичестве. Лишенный права священнослужения и отлученный от Церкви, он был заточен в Новоспасский монастырь, где его хотели умертвить голодом. Вмешательство в 1619 году иерусалимского Патриарха Феофана IV (1608 - 1644) и вернувшегося из польского плена патриарха Филарета (1619 - 1633) прекратило его заточение, и он был оправдан. Преподобный Дионисий известен строгим соблюдением монастырского устава, личным участием вместе с братией в монастырских работах и устроением обители после осады Лавры. Житие и канон преподобного написаны келарем Троице-Сергиева монастыря Симоном Азарьиным и дополнены священником Иоанном Наседкой, сотрудником преподобного Дионисия в деле исправления Богослужебных книг. Преставился преподобный Дионисий 12 мая 1633 года и погребен в Троице-Сергиевой Лавре.

(Зобниновский (Зобнинов, Зобнинский) Давид Федорович; ок. 1570, г. Ржев - 1633, ок. 5.05, Троице-Сергиев мон-рь), прп. (пам. 12 мая, в неделю после 29 июня - в Соборе Тверских святых, 6 июля - в Соборе Радонежских святых, в неделю перед 26 авг.- в Соборе Московских святых), Радонежский.

Главным источником сведений о жизни Д. является Житие, написанное его учеником Симоном (Азарьиным) по просьбе Боголепа (Львова), насельника Кожеезерского в честь Богоявления мужского монастыря . Симон принял в 1624 г. постриг в Троице-Сергиевом мон-ре , после того как он был чудесным образом исцелен по молитве Д., и неск. лет жил в келье преподобного. К работе над Житием Симон приступил во 2-й пол. 40-х гг. XVII в. При написании текста он опрашивал насельников мон-ря, др. людей. Неудовлетворенный своей работой, он обратился к одному из ближайших сотрудников Д.- свящ. Иоанну Наседке с просьбой записать воспоминания о Д. и полученную обширную записку присоединил к Житию. Симон пишет о создании основной части Жития к 1648 г. (по мнению О. А. Белобровой, Житие было завершено между 1648 и 1654). Житие сохранилось в автографе Симона - ГИМ. Син. № 416 (Белоброва и Б. М. Клосс не считают эту ркп. целиком написанной Симоном, по мнению исследователей, книжник лишь исправил ее).В данном списке вместе с Житием и запиской Иоанна Наседки Симон поместил созданные им тропарь и канон преподобному, а также комплекс материалов, связанных с судом над Д. в связи с предпринятой преподобным книжной справой. В XIX в. Житие Д. публиковалось по др. спискам, не полностью. В изданиях Жития 1808-1834 гг. помещен канон, отличный от канона Симона (Азарьина); по мнению архим. Леонида (Кавелина) , 2-й канон был составлен митр. Платоном (Левшиным) .

Д. род. в посадской семье. Когда ему было 5-6 лет, родители переехали из Ржева в Старицу, где отец стал старостой Ямской слободы. Мальчика обучали грамоте местные священники Гурий Ржевитин и Георгий Тулупов (в иночестве Герман). По настоянию родителей Д. женился, затем стал священником при ц. Богоявления в одном из владений старицкого в честь Успения Пресвятой Богородицы мужского монастыря - с. Ильинском Раменской вол. Старицкого у. После смерти жены Вассы и детей ок. 1601-1602 гг. свящ. Давид принял постриг в Старицком мон-ре с именем Дионисий. Здесь он вскоре стал казначеем, затем, по-видимому в сер. 1605 или в авг. 1607 г., архимандритом. Успенский старицкий мон-рь, пользовавшийся особым покровительством царя Иоанна IV Васильевича и своего постриженика патриарха св. Иова , был в нач. XVII в. большой богатой обителью, в к-рой жили 73 монаха. В мон-ре имелось собрание рукописей с сочинениями преподобных Ефрема Сирина и Симеона Нового Богослова, свт. Григория Богослова; в годы настоятельства Д. б-ка мон-ря увеличилась за счет собрания книг свт. Иова. Вопреки инструкциям Лжедмитрия I Д. оказал теплый прием сосланному в Старицкий мон-рь низложенному патриарху Иову. Исследователи предполагают, что Д. сопровождал святителя во время поездки в февр. 1607 г. в Москву, когда москвичи просили прощения у первосвятителя за его изгнание; тогда же произошло знакомство Д. с патриархом сщмч. Ермогеном . Трудами Д. на могиле свт. Иова было поставлено каменное надгробие.

В Старицком мон-ре Д. пробыл настоятелем более 2 лет. Во время осады Москвы войсками Лжедмитрия II Д. находился в городе, где, по свидетельству Симона (Азарьина), стал одним из ближайших помощников патриарха Ермогена. Вместе с первосвятителем Д. поддерживал царя Василия Иоанновича Шуйского, проявляя решительность и стойкость в самых трудных обстоятельствах. В февр. 1610 г. Д. был поставлен архимандритом Троице-Сергиева мон-ря. В сент. того же года патриарх Ермоген дал значительный (100 р.) вклад в Троицкую обитель.

Как настоятель Д. оказался перед лицом очень трудных задач. В монастыре, только что пережившем многомесячную осаду польско-литов. войск, а также в его округе находилось большое количество больных и раненых людей, умиравших от голода и болезней. По свидетельству свящ. с. Клементьева Иоанна Наседки, Д., несмотря на сопротивление части братии во главе с келарем Авраамием (Палицыным) , добился того, что средства монастырской казны были использованы для поддержки этих людей. Для призрения больных и раненых были построены дома в Служней слободе и в Клементьеве. Специальные приставы собирали и привозили туда больных и нуждавшихся, давали им пищу и одежду. Мон-рь оплачивал услуги людей, к-рые готовили для них пищу и стирали одежду, были найдены врачи. Священники причащали умирающих и совершали погребение. Ближайшими помощниками Д. в этих заботах были его ученик прп. Дорофей , распределявший помощь, и Иоанн Наседка.

Когда в кон. зимы 1611 г. началось восстание против захвативших Москву польско-литов. интервентов, Д. посылал свои грамоты в «смутные города», призывая к объединению для борьбы с врагом. В этих несохранившихся посланиях, по свидетельству Иоанна Наседки, Д. приводил примеры того, как Сам Бог «помощник был бедным, и отчаянным, и худым, и не могущим стояти против супостатом». Когда 19 марта 1611 г. в Троице-Сергиевом мон-ре узнали о восстании в Москве, для усиления собиравшихся под Москвой войск Первого ополчения были посланы 50 монастырских слуг и 200 стрельцов. Приходившим в мон-рь раненым ратникам «из-под Москвы, и из Переяславля, и з дорог всяких» по предложению Д. троицкие иноки передавали запасы ржаной и пшеничной муки и кваса, сами же питались овсяным и ячменным хлебом и водой.

"Архим. Дионисий диктует инокам патриотическую грамоту". Литография по рис. В. М. Васнецова. 1911 г. (СПГИАХМЗ)

Беспокоясь за судьбу и Первого ополчения, и всей страны, в июле 1611 г. Д. направил грамоты во мн. города (сохр. экземпляр, посланный в Казань) с призывом, «чтоб всем православным крестианом в соединении стати обще и заодно» и чтобы города скорее оказали помощь «ратными людьми и казною», «чтоб... множество народу хрестиянского войска здеся на Москве скудости ради не разнилося». Социальные противоречия привели к внутренним конфликтам в Первом ополчении, убийству П. Ляпунова казаками и начавшемуся разъезду детей боярских из-под Москвы. Осенью 1611 г. войска гетмана Я. Ходкевича с запасами для польск. гарнизона стали приближаться к Москве. 6 окт. Д. снова отправил грамоты во мн. города (сохр. экземпляр, посланный в Пермь). Сообщая о появлении на Коломенской дороге войск Ходкевича, Д. и троицкая братия снова призывали оказать помощь Первому ополчению «ратными людьми». Троицкая грамота пришла в Н. Новгород в то время, когда перед земской избой выступил К. Минин , и способствовала тому, что нижегородцы приняли решение идти на помощь «Московскому государству».

Д. сыграл серьезную роль в деле объединения сил Первого и Второго ополчений для борьбы с общим врагом. Конфликт между ополчениями был вызван присягой подмосковных полков «псковскому вору» - Лжедмитрию III . 2 марта 1612 г. Троице-Сергиев мон-рь отказался присягнуть новому самозванцу, во мн. города и под Москву из обители были посланы грамоты с призывом не прельщаться «на воровские заводы». В результате не только мн. юж. и зап. города отказались присягать Лжедмитрию III, но и один из главных руководителей Первого ополчения, кн. Д. Т. Трубецкой, 28 марта прислал в мон-рь своих послов, предлагая мон-рю способствовать соединению сил Первого и Второго ополчений, чтобы «промышляти над польскими и литовскими людьми и над теми враги, которые нынеча завели смуты».

Троицкие иноки во главе с Д. действительно выступили с такой посреднической миссией, обратившись с посланием к властям Второго ополчения. В послании говорилось, что дети боярские во главе с кн. Трубецким целовали крест «неволею» и ищут сотрудничества со Вторым ополчением, а города, отказавшиеся присягнуть «вору», также ждут «промыслу и совету». Троицкая братия призывала власти Второго ополчения идти «наспех» к Троице-Сергиеву мон-рю и обещала приложить все усилия, чтобы защитники страны могли собраться «во едино избранное место на благоизбранный земской совет», где был бы определен законный правитель Русского гос-ва.

Власти Второго ополчения этим советам не последовали, но троицкое послание сняло накопившуюся напряженность, а твердая позиция, занятая мон-рем, способствовала тому, что в подмосковном лагере взяли верх силы, к-рые могли сотрудничать со Вторым ополчением. Получив от кн. Трубецкого сведения, что ожидается новый приход войск Ходкевича под Москву, троицкая братия во главе с Д. дважды посылала к кн. Д. М. Пожарскому в Ярославль старцев, побуждая его скорее идти с войском под Москву. 28 июня с такой просьбой поехал троицкий келарь Авраамий (Палицын). 14 авг. 1612 г. Д. с братией принимал в монастыре идущее к Москве войско Второго ополчения. Когда настоятель с братией вышел провожать войско в поход, поднялся сильный встречный ветер, что было воспринято как дурное предзнаменование; после того как Д. благословил ратников и окропил их св. водой, ветер переменился, а с ним переменилось и настроение войска. Об этом много лет спустя рассказал Симону (Азарьину) кн. Пожарский. (Свидетельство Симона о том, что Д. находился под Москвой во время боев Первого и Второго ополчений с армией Ходкевича, Д. И. Скворцов считает недостоверным.)

После ухода Ходкевича из-под Москвы Д. продолжал прилагать усилия для соединения Первого и Второго ополчений и создания единого правительства. Исследователи считают его наиболее вероятным автором послания «князьям Дмитриям о любви». Обращаясь к князьям Трубецкому и Пожарскому, автор писал: «Сотворите любовь над всею Росиискою землею, призовите в любовь всех любовию своею» - и предлагал военачальникам прогнать от себя «клеветников и смутителей». В послании говорилось о значении заповеди любви для каждого христианина, о том, как должны вести себя истинные вожди народа, чтобы не вызвать гнев Божий и не погубить страну, о необходимости покаяния. Позиция Д. снискала ему уважение обоих руководителей, впосл. они дали Троицкому мон-рю ряд богатых вкладов, кн. Трубецкой был похоронен в обители в 1625 г. При освобождении Москвы 27 нояб. 1612 г. Д. совершил молебен на Лобном месте перед вступившим в столицу рус. войском. 26 апр. 1613 г. преподобный принимал в Троице-Сергиевом мон-ре ехавшего в Москву Михаила Феодоровича , 11 июля участвовал в его венчании на царство.

Перед настоятелем и братией Троицкой обители после окончания Смутного времени возникли важные хозяйственные задачи. Троицкая вотчина за годы Смуты подверглась сильному разорению, ее население уменьшилось почти наполовину. Оставшиеся на земле крестьяне были по большей части «людьми пришлыми», пользовавшимися льготами на обзаведение хозяйством. По подсчетам М. С. Черкасовой, «старые» крестьяне составляли к времени окончания Смуты не более 10% населения монастырских владений. По ходатайству троицких властей во главе с Д. и келарем Авраамием (Палицыным) в 1613/14 г. был принят «боярский приговор» о возвращении во владения мон-ря крестьян, покинувших свои наделы или вывезенных «насильством» после 1 сент. 1604 г. Когда назначенные для проведения сыска и возвращения крестьян дети боярские из приказа Большого дворца, не выполнив полностью задачи, разъехались по домам, то по ходатайству Д. и Авраамия эти обязанности в нач. 1615 г. были возложены на местных воевод и приказных людей. В результате предпринятых усилий в 1614-1615 гг. значительное число бывш. троицких крестьян было возвращено на старые места.

От прежних рус. правителей монастырь получил много различных прав и привилегий, теперь нужно было добиваться их подтверждения новой царской властью. Эта задача была в целом успешно решена. Ряд грамот, подтверждавших прежние пожалования, был получен троицкими властями уже в 1613 г. Так, 20 мая царь подтвердил традиц. право мон-ря не платить при выдаче ему грамот «подписных и печатных пошлин». 13 авг. было подтверждено право на сбор пошлин при продаже лошадей на «конской площадке» в Москве. 3 нояб. за обителью было подтверждено право не уплачивать пошлины за суда, направлявшиеся в Астрахань за рыбой и солью. Особое значение имело подтверждение в авг. общей жалованной грамоты царя Василия от 11 июня 1606 г. на земли Троице-Сергиева мон-ря в 28 уездах - большую часть владений обители. За монастырскими властями было подтверждено право самим собирать и передавать в гос. казну налоги с этих земель. Была подтверждена и полнота судебно-административной власти мон-ря над населением его владений. Тогда же, в авг., была подтверждена грамота царя Феодора Иоанновича 1586 г., предоставлявшая властям мон-ря право иметь в своих владениях губную орг-цию, подчиненную Разбойному приказу.

Первые годы архимандритства Д. ознаменовались появлением в составе троицких владений ряда приписных обителей. Эти перемены были результатом усилий братии небольших или разоренных монастырей, рассчитывавших с помощью организационно более сильного монастыря обеспечить защиту себя и своих владений от «воровских людей». Правительства ополчений в 1611-1612 гг. приписали к Троице-Сергиеву монастырю Никольский Чухченемский (Чухчеремский) мон-рь и алатырский во имя Святой Троицы мужской монастырь . К 1616 г. в состав троицкой вотчины вошли мон-ри Авнежский во имя Святой Троицы , Стефанов Махрищский во имя Святой Троицы , Макариева пуст. в предместье Бежецка, в 1616-1617 гг. за ними последовал Стромынский в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь . Троицкие власти стали проводить перепись имущества этих обителей и посылать для управления ими своих старцев. Усилия Д. и братии были направлены на то, чтобы права и привилегии Троице-Сергиева мон-ря были распространены на владения приписных мон-рей. Это было сделано в новой жалованной грамоте 1617 г., к-рая распространила традиц. права и привилегии и на новые приобретения Троицкого мон-ря.

После отмены в 1584 г. тарханных несудимых грамот владения мон-ря должны были платить в гос. казну все основные налоги, но в 1598-1599 гг. царь Борис Феодорович Годунов освободил монастырскую пашню от обложения, а пашня монастырских слуг и крестьян должна была облагаться не по нормам, установленным для церковных земель, а по более льготным нормам, установленным для поместных земель. В первые годы правления царя Михаила Феодоровича эти установления перестали выполняться. В дек. 1616 г. Д. и Авраамий (Палицын) подали грамоты Бориса Годунова в Поместный приказ. Царские грамоты 1617 и 1619 гг. признали за монастырем соответствующие права, но на практике они из-за произвола чиновников не всегда соблюдались.

На первые годы правления Михаила Феодоровича пришлось начало большой работы по приведению в порядок обширного троицкого архива. В 1614 - нач. 1615 г. «всего собора советом» была составлена копийная книга - сборник списков наиболее важных полученных монастырем жалованных грамот и актов дарений. В обширном предисловии к книге его автор (по мнению ряда исследователей, Д.), цитируя правила V и VII Вселенских Соборов и 75-ю гл. Стоглава , доказывал право Церкви получать земельные дарения, чтобы иметь возможность обеспечить вечное поминовение душ вкладчиков. Одновременно в предисловии подчеркивался долг братии непрерывно совершать такое поминовение. 25 марта 1616 г. в мон-ре началось составление «черных книг крепостной казны», содержавших копии текущих, поступавших в монастырь документов.

Постоянное удовлетворение в 1613-1618 гг. разнообразных ходатайств троицких властей говорит о теплых, близких отношениях, установившихся между обителью и молодым царем в эти годы настоятельства Д. В 1616 г. Михаил Феодорович подарил мон-рю золотое кадило, украшенное драгоценными камнями, воздухи и покровы. В нояб. того же года царь пожаловал Троицкой обители «городок Радонеж со всякими угодьи» - единственное земельное пожалование царского дома мон-рю в 1-й пол. XVII в.

О расположении молодого царя к обители говорит и распоряжение в окт. 1615 г. прислать в Москву ученых троицких старцев Антония (Крылова) и Арсения Глухого, а также Иоанна Наседку для подготовки к изданию Требника. Однако справщики заявили, что одни не могут взяться за эту работу, и 8 нояб. 1616 г. царь поручил Д. провести исправления Требника в Троице-Сергиевом мон-ре и привлечь к этой работе тех старцев, к-рые «подлинно и достохвально извычны книжному учению и граматику и риторию умеют». Д. и старцы должны были не только внести исправления, но и обновить состав книги, чтобы в ней были собраны «многия нужнейшия потребные вещи, без которых вашему священническому чину и всем православным христианом быть нельзя». Работа по правке богослужебных книг к тому времени в монастыре уже была начата: в 1615/16 г. старцем Арсением Глухим были подготовлены 2 рукописи Канонника - одна «повелением и замышлением», другая «помощию и повелением» Д. (РГБ. Ф. 304/I. № 281, 283). Производилась не только сверка текста по аналогичным спискам, но и правка служб и канонов, написанных «неискусными творцы грамотичному учению».

Работа по выполнению царского распоряжения об исправлении Требника продолжалась в течение полутора лет. Главными помощниками Д. были старцы Арсений Глухой и Антоний (Крылов), а также Иоанн Наседка. Справщики не знали греч. языка и ограничились сличением находившихся в их распоряжении слав. рукописей. Предпочтение отдавалось чтению более древних списков. В ряде случаев книжники просили архиеп. Арсения Элассонского навести справки в имевшихся у него греч. рукописях. В результате текст Требника был исправлен и существенно расширен по сравнению с изданием 1602 г. Книжники вышли за рамки задания, занявшись правкой и др. богослужебных книг - Триоди Цветной, Октоиха, Общей Минеи, месячных Миней.

Наблюдения исследователей показывают, что дело не ограничивалось сличением списков. Троицкие книжники обращали внимание и на содержание текста, переставляя знаки препинания, заменяя одни слова и выражения другими. Справщики стремились исправлять смысловые ошибки, а также удалять из текстов отдельные вкравшиеся ошибочные чтения. Многие из предложенных ими поправок вошли затем в московские издания XVII в. По инициативе Д. была проделана систематическая правка заключительных славословий в молитвах. Из конечных славословий молитв, обращенных к Богу Отцу или к Богу Сыну, было изъято обращение к др. Лицам Св. Троицы. Обращение ко всем 3 Ипостасям Троицы помещалось в славословиях лишь тех молитв, где «не было особных имен». Поправка, вызвавшая впосл. наиболее резкую реакцию, была сделана в молитве на освящение воды, читавшейся в навечерие Богоявления. Из прошения: «Сам и ныне, Владыко, освяти воду Духом Твоим Святым и огнем» - были удалены слова «и огнем». Справщики основывались на том, что в более ранних Служебниках эти слова отсутствовали, а в рукописях 2-й пол. XVI в. они помещались на полях или над строкой.

Работа была завершена к маю 1618 г. Д. представил исправленные тексты местоблюстителю патриаршего престола Ионе (Архангельскому) , митр. Сарскому и Подонскому, чтобы проделанная работа получила оценку церковного Собора. Протокол заседаний Собора, начавшего работу 4 июля 1618 г., не сохранился, сведения о Соборе содержатся в ряде появившихся позднее полемических сочинений. На Соборе против Д. и его помощников выступила группа троицких монахов во главе с такими влиятельными старцами, как уставщик Филарет, головщик Лонгин Корова, ризничий Маркелл. Они обвинили Д. в том, что он «во многих книгах выскребал, и вырезал, и писал во том месте по своему произволу». Их поддержал архим. Чудова в честь Чуда архангельского Михаила в Хонех монастыря Авраамий. После долгих и упорных споров Д. и его сотрудникам был вынесен обвинительный приговор. Собор осудил их за то, что они «имя Святые Троицы в книгах велели морати и Духа Святого не исповедуют, яко огнь есть». 1-е из этих обвинений было связано с исправлением конечных славословий в молитвах. 2-е обвинение имело в виду изъятие справщиками слов «и огнем» в молитве на великом освящении воды. К нач. XVII в. сложился обычай при освящении воды погружать в нее зажженные свечи. Обоснование такой практики видели в словах св. Иоанна Предтечи о Христе: «Той вы крестит Духом Святым и огнем» (Лк 3. 16), к-рые неверно толковались как отождествление Св. Духа с огнем.

Д. и Иоанну Наседке было запрещено служить, старцы Арсений Глухой и Антоний (Крылов) были лишены причастия. Настоятель и старцы должны были отправиться в ссылку в разные мон-ри. В течение 4 дней после принятия решения Д. приводили «в ответ на патриарш двор с великим бесчестием и позором», затем в кельи царицы-инокини Марфы в московском в честь Вознесения Господня монастыре и на подворье митр. Ионы, где святого подвергали побоям. Было принято решение отправить Д. в ссылку в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы монастырь , но, поскольку Москва в тот момент была окружена войсками польск. королевича Владислава, Д. был заключен в Новоспасский московский в честь Преображения Господня монастырь , где на него была наложена епитимия - тысяча поклонов в день. У преподобного оставались сторонники среди троицкой братии, от них Д. получил «утешительное послание», обнаруженное в бумагах преподобного после его смерти.

Положение Д. улучшилось после приезда в апр. 1619 г. в Москву Иерусалимского патриарха Феофана IV . Сторонники Д. уведомили патриарха о происшедшем, и, по-видимому, благодаря его вмешательству Д. был освобожден. В июне 1619 г. Д. вместе с митр. Ионой встречал в с. Хорошёве под Москвой возвращавшегося из польск. плена Филарета . Через неделю после возведения Филарета на патриарший престол был созван Собор для пересмотра дела Д. и его помощников. По свидетельству Иоанна Наседки, на нем Д. в течение 8 ч. отвечал на возводимые против него обвинения. Сохранилась начальная часть речи Д. В ней преподобный, опровергая аргументы обвинителей, отмечал, что, за исключением приведенных слов св. Иоанна Предтечи из Евангелия от Луки, в остальных Евангелиях и в апостольских Деяниях говорится о Крещении водой и Св. Духом. Отсюда следовал вывод: «Молитвою апостольскою крещаемым подавашеся Дух Святый, но не в огненных видениих». В этой связи Д. указывал на отсутствие слов «и огнем» в молитве, читающейся при освящении воды в чине Крещения. Д. также доказывал, что Бог, Творец всего мира, не может отождествляться с одной из стихий - огнем. Сопоставление сохранившейся части речи Д. с написанным после Собора соч. Иоанна Наседки «Изысканное от многих Божественных книг свидетельство о прикладе огня» показало, что речь Д. явилась одним из главных источников начальной части этого труда (возможно, и остальной текст сочинения Иоанна Наседки основан на речи преподобного).

Работа Собора завершилась полным оправданием Д. и его помощников. Арсений Глухой и Антоний (Крылов) стали справщиками Московского Печатного двора, а Иоанн Наседка - священником придворного Благовещенского собора. Д. вернулся в Троице-Сергиев мон-рь и управлял им до кончины. Когда вскоре после решений Собора обитель посетил патриарх Феофан, он, по свидетельству Иоанна Наседки, снял клобук и, преклонившись им к раке прп. Сергия, возложил на голову Д.- «да будеши первый старейшинства над иноки многими по нашему благословению» (Житие. С. 460) (в описях Троице-Сергиевой лавры клобук Иерусалимского патриарха не упом.).

Начало 2-го периода управления Д. Троице-Сергиевым мон-рем ознаменовалось рядом важных работ, цель к-рых состояла в том, чтобы дать троицким властям материал об истинном состоянии владений монастыря. В 1621 г. группа соборных старцев во главе с Макарием (Куровским) сделала опись жалованных грамот и поземельных актов, хранившихся в монастырской казне. В 1623 г. были составлены т. н. сыскные книги, в к-рых свидетельства документов о монастырских владениях были дополнены записями опросов населения на местах троицкими слугами. Были продолжены и внутривотчинные описания троицких владений, от которых сохранилась лишь небольшая часть.

За время 2-го настоятельства Д. земельные владения Троицкого монастыря незначительно увеличились за счет приписки к нему 2 небольших обителей: Антониевой Покровской пуст. в Переяславском у. (ранее состоявшей во владениях митрополичьей кафедры) в 1627-1628 гг. и чердынского во имя апостола Иоанна Богослова мужского монастыря на Урале в 1632 г. Начиная со 2-го десятилетия XVII в. землевладение мон-ря стало заметно расти за счет вкладов как знати и представителей верхушки приказной бюрократии, так и мелких и средних провинциальных детей боярских. Одной из причин такого расширения троицкой вотчины были, как свидетельствует Симон (Азарьин), особые старания Д. по организации постоянного заздравного и заупокойного поминовения вкладчиков (на литургии, служением панихид, молебнов), преподобный «не хотел ни единаго гроба» вкладчиков «поминути» (пропустить) (эти распоряжения настоятеля, увеличивавшие время богослужения, вызывали недовольство части братии). К 20-м гг. XVII в. исследователи относят появление протографа сохранившихся троицких вкладных книг 1639 и 1673 гг.

Изучение отложившихся в троицком архиве актов, внутривотчинных и гос. описаний троицких земель позволило выяснить 2 важные особенности той хозяйственной политики, к-рую проводили во владениях мон-ря троицкие власти во главе с Д. К посл. десятилетиям XVI в. в троицкой вотчине существовала повсеместно значительная барская запашка. В 20-х гг. XVII в. размер запашки намного уменьшился, все больше крестьян переводилось на денежный или продуктовый оброк. Для восстановления хозяйственной жизни в запустевших владениях широко практиковалась их отдача в пожизненное держание светским землевладельцам, что содействовало укреплению связей мон-ря с обширным кругом его соседей.

Проблемы для властей Троице-Сергиева мон-ря создавали злоупотребления монастырских светских слуг при выводе беглых троицких крестьян из владений бояр и детей боярских. По свидетельству Симона (Азарьина), мн. монастырские слуги, отбирая под разными предлогами крестьян в чужих владениях, отвозили их вовсе не в мон-рь, а во владения своих родственников. Когда по жалобам обиженных возбуждались судебные дела, вывезенных холопов и крестьян прятали в др. местах. В результате светские слуги Троицкого мон-ря своими действиями «до конца обитель сию в последнее поношение введоша и в ненависть от всего народа Российского государства, от вельмож и от простых». Подтверждение высказываниям Симона дают многочисленные судебные дела, возбуждавшиеся светскими землевладельцами против Троице-Сергиева мон-ря. Такие действия троицких слуг вызывали глубокое возмущение Д., но он не мог положить им конец, поскольку слуги игнорировали его распоряжения, опираясь на помощь «некоторых злохитрых пособников». Они, по свидетельству Симона (Азарьина), «наседающе на него, хотяху и власти лишити».

Светские монастырские слуги нашли поддержку и покровительство у не названного в Житии по имени эконома Троицкого мон-ря. По мнению Скворцова, это был влиятельный старец Александр (Булатников) , троицкий келарь в 1622-1641 гг. Келарь, так же как и монастырские слуги, хотел поживиться за счет мон-ря, попытавшись обменять пустошь, принадлежавшую его родственнику, на якобы запустевшее, а в действительности находившееся в хорошем состоянии одно из владений обители. Близкие отношения с царской семьей (Александр являлся восприемником царских детей в Крещении) позволили келарю добиться одобрения сделки царем и патриархом, но Д. воспротивился ее осуществлению. Тогда Александр обвинил Д. в том, что тот не выполняет царских повелений. Архимандрит был вызван в Москву, где «в скаредное место и темное ввержен бысть и ту три дня в смраде пребысть». Ему удалось оправдаться, но келарь подал новый донос, обвиняя Д. в желании стать патриархом. Дело дошло до того, что, когда на монастырском соборе настоятель не согласился с мнением келаря, тот ударил Д. и запер в келье. Д. был освобожден по приказу посетившего мон-рь царя. Преподобный не настаивал на наказании келаря и даже просил простить его, чем снискал расположение монарха. Последующие доносы на Д. не имели успеха.

В нач. 20-х гг. и для троицкой братии, и для Д. важным делом было добиться подтверждения прав и привилегий мон-ря во время предпринятого гос. властью пересмотра жалованных грамот. Цель эта в основном была достигнута. По жалованным грамотам, полученным монастырем 17 окт. 1624 и 11 апр. 1625 г., мон-рь сохранил и полноту судебно-адм. власти над населением своих владений, и право самому собирать налоги и вносить их в гос. казну. В соответствии с данными грамотами статус мон-ря серьезно изменился. Если ранее, как и др. обители, Троице-Сергиев монастырь был подчинен приказу Большого дворца, то по грамотам 1624 и 1625 гг. верховным судьей для троицкой братии стал патриарх «или кому он, великий государь, повелит их судити». После этого судебные дела, касавшиеся мон-ря, стали рассматривать либо лично Филарет, либо судьи Патриаршего разряда. При участии патриарха решались и некоторые важные вопросы внутренней жизни Троице-Сергиевой обители. Так, когда в Успенском Стромынском мон-ре крестьяне начали держать корчмы, а монахи - пьянствовать, при этом и те и другие не желали подчиняться троицким властям, патриарх не только положил конец конфликту, но и выдал в 1625 г. грамоту с перечнем мер, к-рые троицкие власти должны осуществить в приписном мон-ре. Установление прямой судебной подведомственности Троице-Сергиева мон-ря патриарху, расположенному к Д., несомненно, способствовало тому, что имевшие место в монастыре в нач. 20-х гг. XVII в. конфликты не получили продолжения и положение настоятеля упрочилось. С этого времени царь и патриарх стали делать вклады в мон-рь: от серебряного потира и золотых цат с драгоценными камнями для иконы Св. Троицы, подаренных в 1626 г., до печатного напрестольного Евангелия с золотым окладом, украшенным драгоценными камнями, поступившего в обитель в 1632 г.; в апр. 1625 г. первосвятитель пожертвовал в обитель 100 р.

Прп. Дионисий Радонежский. Фрагмент иконы "Собор святых учеников прп. Сергия Радонежского". 2-я пол. XIX в. (Успенский собор ТСЛ)

Оживление хозяйственной жизни после окончания Смуты дало возможность Д. возобновить в 20-х гг. работы по благоустройству и украшению обители. В 1621 г. к старой трапезной палате была пристроена каменная ц. во имя прп. Михаила Малеина - небесного покровителя царя Михаила Феодоровича. В 1622 г. была разобрана, затем вновь выстроена церковь над гробом прп. Никона , освященная 21 сент. 1624 г., в следующем году обложены серебром иконы в этой церкви. Украшался и один из главных храмов монастыря - Успенский собор: в 1621 г. были «подписаны киоты верхние над алтарем», в 1625 г. обложены серебром и позолочены иконы Спасителя, праздников и пророков. В троицких придельных церквах медные и оловянные богослужебные сосуды были заменены серебряными, для изготовления новой утвари Д. «серебра своего прикладывал». Возводились в мон-ре и хозяйственные постройки: в 1624 г. были сооружены кирпичные палаты «у келарской» и кирпичные кузницы, в 1628-1629 гг. после пожара восстанавливались братские кельи. По свидетельству Симона (Азарьина), мн. работы делались потому, что Д. «кормил» в мон-ре мастеров и платил им «от своих келейных достатков». На обустройство обители расходовалась и милостыня, полученная от «боголюбцев». За пределами обители Д. также строил новые храмы и обновлял старые, снабжая их утварью.

Настоятельство Д. принесло перемены в порядке богослужений в Троице-Сергиевом мон-ре. Д. установил обычай на мн. праздники служить всенощные бдения с литиями, совершать за каждой воскресной всенощной благословение хлебов. На воскресных литиях он ввел пение богородичных стихир Павла Аморрейского и догматиков (вероятно, богородичнов Октоиха для малой вечерни) 8 гласов. Такое предписание читалось уже в Каноннике 1615/16 г. (РГБ. Ф. 304/I. № 281). В рукописи Симона (Азарьина) соответствующие тексты и предписание петь их на воскресных службах помещены вместе с Житием Д. По свидетельству свящ. Иоанна Наседки, Д. также установил обычай читать в Великий пост и на мн. праздники, особенно в день Св. Троицы, Слова свт. Григория Богослова, Беседы на Евангелия и Апостол свт. Иоанна Златоуста. Точность этого свидетельства подтверждает запись на рукописи Слов свт. Григория Богослова, принадлежавшей мон-рю: «Чтут по ней на соборе, и у Троицы, и в трапезе» (Там же. № 136). Труды святителей Григория Богослова и Иоанна Златоуста, прп. Иоанна Дамаскина, сщмч. Дионисия Ареопагита были постоянным келейным чтением Д. Сохранился принадлежавший преподобному список Слов свт. Григория Богослова (Там же. № 710). Слова свт. Григория Богослова и Беседы на Евангелия свт. Иоанна Златоуста по приказу Д. переписывали и рассылали в различные мон-ри и храмы и даже в книгохранилище «великия первыя церкви» - московского Успенского собора.

По свидетельству Симона (Азарьина), Д. обратил внимание на хранившиеся в мон-ре полузабытые к тому времени рукописи переводов и сочинений прп. Максима Грека . Благодаря хлопотам Д. была приведена в порядок могила прп. Максима у Свято-Духовской ц. Уже к кон. 20-х гг. XVII в. имя ученого грека было окружено в монастыре особым пиететом: на него ссылались троицкие старцы во время споров о правке книг. В 20-х гг. XVII в. была предпринята серьезная работа по собиранию и переписке произведений прп. Максима, тогда было составлено Троицкое собрание его сочинений (Там же. № 200).

Др. крупное начинание, предпринятое при участии Д., связано с именем его учителя Германа (Тулупова). Приняв постриг в Троице-Сергиевом мон-ре ок. 1626/27 г., он «повелением и благословением» Д. в 1627-1632 гг. составил Четьи-Минеи, в к-рых большее место, чем обычно, заняли Жития рус. святых. Кроме того, Герман составил сборник Житий рус. святых (Там же. № 694) и сборник, содержавший Жития преподобных Сергия и Никона Радонежских и службы им (Там же. № 699). В последней рукописи текст был правлен Д.

Деятельность Д. имела целью поднять неудовлетворительный уровень образованности насельников Троицкой обители, часть которых во главе с уставщиком Филаретом и головщиком Лонгином Коровой (авторитет последнего затронула правка Д. и его сотрудниками Устава, изданного в 1610 при участии Лонгина) сопротивлялась нововведениям и продолжала называть преподобного еретиком. Нападки на Д. во многом были следствием того, что преподобный неоднократно при личной беседе обличал тщеславие Лонгина и ложные воззрения Филарета (по свидетельству иоанна Наседки, Филарет учил, что Бог Сын род. не «прежде век», а после Благовещения, кроме того, Филарет Бога «глаголаше... человекообразна суща и вся уды имеюща по человечу подобию»). Обосновывая свою правоту в части изменений в богослужении, Д. ссылался на древние уставы, в т. ч. «харатейные». Благодаря терпению и такту Д., стремившегося не обострять разногласий, конфликты со временем прекратились.

Симон (Азарьин) и Иоанн Наседка описывают Д. как человека, обладавшего совершенными смирением и незлобием, терпеливого к оскорблявшим его и радовавшегося страданиям. Д. был убежден в важности иноческого подвига и добивался того, чтобы троицкие иноки были на высоте своего служения; провинившихся наказывал незамедлительно, но бывал скор к прощению. Святой был кроток по отношению к братии, действовал не приказом, но убеждением, о проступках с виновными беседовал наедине. Д. служил примером для братии в молитве церковной, первым являлся в храм к богослужению, побуждал братию молиться, имел дар слезной молитвы. В келье, где Д. жил вместе с неск. учениками, помимо правила святой упражнялся в псалмопении, клал многочисленные поклоны, ежедневно читал каноны праздникам. Отличаясь телесной крепостью, Д. много времени посвящал делам, связанным с управлением мон-рем и его владениями, вместе с братией участвовал в полевых работах. К монахам и слугам мон-ря относился как добрый отец, внимательный к их нуждам. По его настоянию братский собор разрешил монастырским работникам иметь семьи и строить дворы. Д. поддержал И. Неронова (впосл. член ревнителей благочестия кружка , один из учителей старообрядчества), к-рый, будучи чтецом в с. Никольском близ Юрьева-Польского, вступил в конфликт с местными священниками, обвинив их в «развратном житии». После жалобы последних патриарху Филарету Неронов был вынужден бежать и нашел приют у Д., к-рый поселил его в своей келье, затем добился у патриарха прощения Неронова. При поддержке Д. Неронов стал священником.

Известны вклады, сделанные преподобным в разные мон-ри. Возможно, в связи с пострижением Д. («поп Давид») дал в старицкий Успенский мон-рь между 1589 и 1598 гг., при архим. Трифоне, «ризы, стихарь, потрахиль и поруча, да книг трие Трефолоя... да два Октаи на осмь гласов, да Устав, да Соборник». Собственноручная запись Д. об этом (частично утраченная) сохранилась на одном из вложенных Октоихов (Бухарест. БАН Румынии. Слав. № 344), возможно переписанном вкладчиком (Panaitescu P . P . Catalogul manuscriselor slavo-române şi slave din Biblioteca Academici Române. Bucureşti, 2003. Vol. 2. P. 121-122); вещи из этого вклада упоминаются в «Описных книгах Старицкого монастыря» 1607 г. Будучи настоятелем Старицкого мон-ря, преподобный заказал для иконы Божией Матери в Успенском соборе украшенные жемчугом и драгоценными камнями «поднизи». Живя в Троице-Сергиевой обители, Д. продолжал делать вклады в обитель, где он принял постриг: в этот период от него поступили иконы Успения Пресв. Богородицы и Св. Троицы, серебряные сосуды и кадило, серебряный напрестольный крест, Евангелие и Пролог (РГБ. Рогож. № 462, XVI в.). В Нилову пуст. преподобный вместе с Ростовским митр. Варлаамом пожертвовал 20 икон, позднее часы с боем. В Калязин мон-рь Д. и Авраамий (Палицын) пожертвовали покровы на гроб прп. Макария . Сохранились рукописи (Минея служебная за апр., Пролог, сентябрьская половина) - вклады Д. по себе и родителям в храмы Служней слободы. В одной из книг имеется вкладная запись - автограф Д. Вклады преподобного в Троице-Сергиев мон-рь не были особенно значительными: в 1617 г. за 20 р. была куплена чаша для водосвятия, тогда же он дал деньги (47 р.) и железо на устройство кровли Успенского собора. После кончины преподобного мон-рю отошли деньги и имущество из его кельи, оцененное в большую сумму - 510 р.

До последнего дня, несмотря на болезнь, Д. совершал богослужение. Перед кончиной он просил постричь его в великую схиму и во время совершения обряда скончался. Точная дата смерти преподобного в Житии не указана. Останки Д. по повелению патриарха Филарета были привезены в Москву в Богоявленскую ц. за Ветошным рядом (см. Московский в честь Богоявления мужской монастырь), где первосвятитель совершил отпевание. 10 мая Д. был похоронен в Троице-Сергиевом мон-ре у юго-зап. притвора Троицкого собора. В наст. время мощи святого почивают под спудом в Серапионовой палатке у Троицкого собора.

Почитание

Д. в Троице-Сергиевом мон-ре и в Тверском крае установилось сразу после его кончины. Симон (Азарьин) присоединил к Житию рассказы о 13 чудесах преподобного, из к-рых последнее произошло в 1652 г. Первые известные чудеса по молитвам к Д., датируемые 1633-1634 гг., совершались в кругу его учеников и последователей. Симон записал рассказы о явлениях Д. его ученику, бывш. архимандриту владимирского в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыря Перфилию, свящ. Служней слободы Феодору, мон. Вере из хотьковского в честь Покрова Пресвятой Богородицы монастыря - Д. благословлял их или утешал.

Святые и преподобные отцы, почивающие в Свято-Троицкой Сергиевой лавре". Литография. 1845 г. (СПГИАХМЗ). Крайний справа - прп. Дионисий

Одним из ранних центров почитания Д. стал Кожеезерский в честь Богоявления муж. мон-рь. Здесь старец Боголеп (Львов) записал рассказ о явлении прп. Никодиму Кожеезерскому митр. св. Алексия вместе с Д. и послал запись патриарху Иосифу . В 1648 г. рассказ о явлении Д. прп. Никодиму слышал П. Головин, бывший тогда воеводой на р. Лене. В том же году в Троице-Сергиев мон-рь для поклонения гробу Д. приехали донские казаки, поведавшие о том, что преподобный «велику» им «помощь подавал явлением на море на супротивныя». В 1650 г. со слов инока Антония (Яринского) был записан рассказ донских казаков о явлении их «старейшине» Богоматери с апостолами Петром и Иоанном и с преподобными Сергием, Никоном и Д. и о предсказании поражения от турок.

В кон. XIX в. при Владимирской ц. в Ржеве был устроен придел во имя Д. В Успенском соборе Старицкого мон-ря посвященный преподобному придел был освящен 28 сент. 1897 г., в обители хранилась митра Д.

Симон (Азарьин) включил имя Д. в составленный им ок. сер. 50-х гг. XVII в. Месяцеслов под 10 мая (РГБ. Ф. 173. № 201. Л. 316 об.). С таким же днем памяти Д. назван в «Описании о российских святых» (кон. XVII-XVIII в.). Московский митр. св. Филарет (Дроздов) установил «править молебен» по Д. в Гефсиманском скиту Троице-Сергиевой лавры 5 мая, но уже в кон. XIX в. память Д. в лавре совершалась 12 мая. Канонизация Д. подтверждена включением его имени в Собор Тверских святых (празд. установлено в 1979), Собор Радонежских святых (празд. установлено в 1981), Собор Московских святых (празд. установлено в 2001).

Ист.: [Симон (Азарьин)] . Канон прп. отцу нашему Дионисию, архим. Троице-Сергиевы лавры, Радонежскому чудотворцу, с присовокуплением Жития его. М., 18556; он же . Книга о новоявленных чудесах прп. Сергия Радонежского // Клосс Б . М . Избр. труды. М., 1998. Т. 1. С. 460, 470-492; СГГД. Т. 2. № 275; ААЭ. Т. 2. № 190, 202, 219; Т. 3. № 1, 11, 66; АИ. Т. 3. № 2, 58, 69; ДАИ. 1846. Т. 2. № 35, 37, 49; Леонид (Кавелин), архим . Надписи Троицкой Сергиевой лавры. СПб., 1881; Описные книги старицкого Успенского мон-ря. 7115/1607. Старица, 1912. С. 2, 13, 19, 38; Сборник грамот Коллегии экономии. Пг., 1922. Т. 1: Грамоты Двинского у. № 316, 340, 491, 529а, 530; Сказание Авраамия (Палицына) / Подгот. текста и коммент.: О. А. Державина, Е. В. Колосова; Ред.: Л. В. Черепнин. М.; Л., 1955; ВКТСМ; Ткаченко В . А . Жалованная данная грамота царя Михаила Федоровича «в дом Пресв. Живоначальной Троицы и преп. чудотворцу Сергию» на городок Радонеж от 5 нояб. 1616 г. // Сообщ. Сергиево-Посадского музея-заповедника. М., 1995. С. 38-48; Прп. Дионисий Радонежский: Житие; Повествование о чудесах прп. Дионисия. Серг. П., 2005 [рус. пер.]; Житие архим. Троице-Сергиева мон-ря Дионисия / Подгот. текста, пер. и коммент.: О. А. Белоброва // БЛДР. 2006. Т. 14. С. 356-462.

Лит.: Филарет (Гумилевский) . РСв. Май. С. 81-95; Казанский П . С . Исправление церк.-богослужебных книг при патр. Филарете. М., 1848; СИСПРЦ. СПб., 1862. С. 84-85; Смирнов А . П . Святейший патр. Филарет Никитич Московский и всея России. М., 1874. 2 ч.; Кедров С . И . Авраамий Палицын // ЧОИДР. 1880. Кн. 4. С. 71-76; Барсуков . Источники агиографии. Стб. 168-169; Скворцов Д . И . Дионисий Зобниновский, архим. Троице-Сергиева мон-ря (ныне лавры). Тверь, 1890; он же . Дионисий Зобниновский, архим. Троице-Сергиева мон-ря: (Очерк жизни и деятельности его, преимущественно до назначения в троицкие архимандриты). Тверь, 1890; Леонид (Кавелин) . Св. Русь. С. 146-147; Димитрий (Самбикин) . Месяцеслов. Май. С. 18-23; Никольский Н . К . К истории наказаний писателей в XVII в. // Библиогр. летопись. 1914. Т. 1. С. 126-128; Гречев Б . Рус. Церковь и Рус. гос-во в смутные годы: Патр. Ермоген и архим. Дионисий. М., 1918; Федукова (Уварова) Н . М . Редакции «Жития Дионисия»: (К пробл. изуч. лит. истории сочинений Симона (Азарьина)) // Лит-ра Др. Руси: Сб. тр. М., 1975. Вып. 1. С. 71-89; Белоброва О . А . Автограф Дионисия Зобниновского // ТОДРЛ. Т. 17. С. 388-390; она же . Дионисий Зобниновский // СККДР. Вып. 3. Ч. 1. С. 274-276 [Библиогр.]; она же . Из реального комментария к Житию Дионисия, архим. Троице-Сергиева мон-ря // Троице-Сергиева лавра в истории, культуре и духовной жизни России: Мат-лы междунар. конф. 29 сент.- 1 окт. 1998 г. М., 2000. С. 132-146; она же . Об источниках жития Дионисия, архим. Троице-Сергиева мон-ря // ТОДРЛ. 2001. Т. 52. С. 667-674; Черкасова М . С . Крупная феодальная вотчина в России кон. XVI-XVII вв. (по архиву ТСЛ). М., 2004; Кириченко Л . А . Актовый материал Троице-Сергиева мон-ря 1584-1641 гг. как источник по истории землевладения и хозяйства. М., 2006 (по указ.).

Б. Н. Флоря

Иконография

Первые изображения Д. появились сразу после его кончины. В Житии святого отмечено, что, когда тело его было положено в гроб, «нецыи от иконописцов подобие лица его на бумаге начертаху» (Арсений, иером . Ист. сведения об иконописании в ТСЛ // СбОДИ на 1873 г. М., 1873. С. 120; Белоброва . 2005. С. 87). Архиеп. Филарет (Гумилевский), ссылаясь на слова Симона (Азарьина), привел описание внешности Д.: «Роста высокого, с лицом благолепным, с очами веселыми, с брадою долгою и широкою; с него усопшего снят был портрет» - и упомянул хранившийся в ТСЛ «древний портрет» с надписью: «Образ св. Дионисия, архимандрита Троицкого» (Филарет (Гумилевский) . РСв. Май. С. 86).

Очевидно, подразумевалось изображение Д. на холсте, близкое по стилистике к парсуне, к-рое в наст. время предположительно датируется XVIII в. (ТСЛ, происходит из митрополичьих покоев). Святой показан средовеком с длинными темными волосами и бородой средней величины, вполоборота вправо, в красной орнаментированной фелони с оплечьем и в митре с опушкой, в правой руке игуменский посох, в левой - светлые четки, нимб и надпись на темном фоне, возможно, выполнены позднее. Не исключено, что портрет создан на основе несохранившихся посмертных зарисовок облика Д., хотя и отличается от словесного описания с упоминанием длинной бороды (по мнению И. М. Снегирёва, укорочена, «чтобы не закрыть его облачения».- Ровинский . Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 197-198). Извод и детали изображения (рисунок орнамента фелони) воспроизводились впосл. мастерами, работавшими в ТСЛ, напр. в росписи 1883 г. трапезной части ц. прп. Сергия Радонежского на вост. откосе окна в алтаре придела свт. Иоасафа Белгородского (в рост). Копия портрета экспонировалась в Румянцевском музее, хромолитография по рис. Ф. Г. Солнцева была опубликована (Снегирёв И . М . Древности Рос. гос-ва. М., 1851. Отд. 4. С. 13-16. Табл. 4), с нее писались иконы (живопись на металле, вклад 1857 г. в ТСЛ - Белоброва . 2005. С. 89, 92).

На ранних единоличных иконах, созданных вскоре после смерти Д., он изображался средовеком с широкой, окладистой бородой, в рост, в молении Св. Троице Ветхозаветной и образу Божией Матери «Знамение», облаченным в фелонь, подризник с палицей, епитрахиль и митру, в правой руке крест, в левой - Евангелие. Известна копия 1854 г. иконописца Д. А. Болобонова (из собр. ЦАМ СПбДА, не сохр.?) с образа XVII в. в басменном окладе с накладным венцом и цатой, с надписью на обороте: «Молится сему образу Иванъ Иванов с[ы]нъ Ощвусовъ» (находился в ц. Владимирской иконы Божией Матери при богадельне в Ржеве в приделе во имя Д.). Др. аналогичные копии были присланы Е. В. Берсеневым в Тверской музей (Жизневский А Прп. Дионисий Радонежский. Фрагмент иконы. 2-я пол. XIX в. (частное собрание)

В рукописи XVII в. (ГИМ. Хлуд. № 214) в верхней части рамки-заставки, открывающей Житие Д., встречается др. ранний извод его иконографии - поясной фронтальный образ с нимбом, средних лет, тоже в богослужебном облачении, с благословляющей десницей и Евангелием в левой руке. Подобный тип изображения - в росписи алтаря Софийского собора в Вологде, сделанной в 1686-1688 гг. ярославскими мастерами (в 1684 работали в ТСЛ), где у преподобного очень большая округлая борода с волнистыми прядями и выразительное лицо. Очевидно, уже в это время образ Д. соотносился с образом прп. Максима Грека, тоже помещенным в стенописи алтаря. Вероятно, традиция прямоличной иконографии Д. восходила к «старинной» иконе на его гробнице, к-рая в кон. XIX в. вместе с такими же изображениями святых Серапиона, архиеп. Новгородского, и Иоасафа (Скрипицына), митр. Московского, находилась в притворе Успенской ц. Гефсиманского скита ТСЛ (Гефсиманский скит. Серг. П., 1898. С. 22).

В иконописном подлиннике 1694 г. под 10 мая о внешнем облике Д. сказано: «Мало надсед, брада Власиевой шире вдвое, ризы преподобническия, руце молебны, а инде в ризах и шапке [митре]» (РНБ. О.XIII.6. Л. 178 об.). В рукописи кон. XVIII в. добавлено: «...инде в схиме» (БАН. Строг. № 66. Л. 105 об.), в списке 30-х гг. XIX в.- борода святого «подвоилась» (ИРЛИ (ПД). Перетц. № 524. Л. 159). Наиболее подробное описание содержится в сводном подлиннике Г. Д. Филимонова XVIII в.: «Подобием мало надсед, брада аки Власиева, гораздо шире; ризы архимандрическия, и в шапке; нецыи пишут ризы преподобническия и в схиме» (Филимонов . Иконописный подлинник. С. 54, см. также: Большаков . Подлинник иконописный. С. 97-98; РГБ. Унд. № 130. Л. 135 об.). В нек-рых рукописях указан только вариант изображения Д. в преподобническом одеянии (РНБ. О.ХIII.11. Л. 126; БАН. 45.10.1. Л. 112 об.).

Сохранилось неск. изображений Д. в составе композиции Собора Радонежских святых. Наиболее ранний образец - на иконе «Прп. Сергий Радонежский с учениками в молении Св. Троице» кон. XVII в., выполненной в мастерской Троице-Сергиева мон-ря (СПГИАХМЗ, см.: Прп. Сергий Радонежский в произведениях рус. искусства XV-XIX вв.: Кат. выст. [М.], 1992. С. 97. Кат. 14. Ил. 18): фигура Д., в фелони и митре (вычеканена на окладе), с большой коричневой бородой, с Евангелием в руках, помещена в нижнем ряду 1-й слева, рядом с прп. Стефаном Махрищским, напротив прп. Максима Грека. Образ Д. встречается на 2 аналогичных по композиции иконах «Собор святых учеников прп. Сергия» 2-й пол. XIX в. из Успенского собора ТСЛ (находятся на зап. грани юго-зап. столпа и на вост. грани сев.-вост. столпа): в 1-м ряду правой группы, между преподобными Никоном Радонежским и Максимом Греком.

Преподобные Дионисий и Антоний Радонежские. Икона. Нач. XXI в. Иконописец иером. Филадельф (Захаров) (ризница ТСЛ)

Образ Д. встречается также в тиражной графике, напр. на гравюре с видом Троице-Сергиевой лавры 1725 г. И. Ф. Зубова (РНБ. См.: Ровинский . Народные картинки. Т. 2. Стб. 295; Троицкий собор ТСЛ. Серг. П., 2003. С. 38), на литографии «Святые и преподобные отцы, почивающие в Свято-Троицкой Сергиевой лавре» 1845 г. (СПГИАХМЗ) - справа за спиной прп. Никона, вместе с прп. Максимом Греком, с разведенными в стороны ладонями. По-видимому, образ Д. вводился в композиции Собора Московских чудотворцев, как предположительно (по др. версии, Дионисий, митр. Московский) на прориси ок. 1902 г. В. П. Гурьянова с иконы «Спас Смоленский с Московскими святыми» 2-й пол. XVII в. из старообрядческого молитвенного дома Преображенского кладбища в Москве (Маркелов . Святые Др. Руси. Т. 1. С. 340-341; Белоброва . 2005. С. 88).

В сер. XIX - нач. XX в. иконография Д. стала более разнообразной, появилась в академических произведениях, где подчеркивался патриотизм его служения. Так, круглая композиция 1851 г. худож. М. И. Скотти (СПГИАХМЗ, из ц. в честь иконы Божией Матери «Знамение» (Трифоновской) в Москве) воспроизводит напутствие Д. (изображен в профиль, с русой острой бородой, в черном клобуке, с указующим перстом и свитком) воину-защитнику, принимающему патриотическую грамоту. На сев. фасаде храма Христа Спасителя размещалась скульптурная композиция «Прп. Дионисий благословляет кн. Д. М. Пожарского и гражданина К. Минина на освобождение Москвы от поляков» сер. XIX в. работы А. В. Логановского, причем Д. был представлен в мантии со скрижалями и клобуке. Ростовой образ преподобного был включен также в роспись 70-х гг. XIX в. зап. части этого храма возле сюжета «Явление Божией Матери прп. Сергию», с др. стороны - прп. Максим Грек (Мостовский М . С . Храм Христа Спасителя / [Сост. заключ. ч. Б. Споров]. М., 1996п. С. 36, 84).

На ростовой иконе 2-й пол. XIX в. (частное собр.) с надписью: «С. Дионисий архимандр[ит] Тр[ои]це-Сергиев[ой] лавр[ы]» - он облачен в синюю фелонь и белый клобук с крестом, глаза наполнены слезами, десница простерта вверх, в левой руке посох и развернутый свиток. В монашеских одеждах Д. представлен в группе рус. подвижников XVII в. в стенописи галереи, ведущей в пещерную ц. прп. Иова Почаевского в Почаевской Успенской лавре (живопись кон. 60-х - 70-х гг. XIX в. работы иеродиаконов Паисия и Анатолия, поновлена в 70-х гг. XX в.). По рисунку В. М. Васнецова 1911 г. выполнена литография «Прп. Дионисий диктует грамоту, призывающую православный народ на спасение Отечества» (СПГИАХМЗ) - Д. с развернутым свитком и четками в руках сидит во главе стола, иноки записывают его слова. В 1911-1914 гг. МАО объявило конкурс на проект скульптурного памятника сщмч. патриарху Ермогену и Д., к-рый предполагалось установить на Красной пл. в Москве (проекты скульптора Н. А. Андреева, ГТГ).

Неск. изображений Д. в традиц. иконописной стилистике было создано в 3-й четв. XX в. мон. Иулианией (Соколовой) - поясной прямоличный образ (ризница ТСЛ), икона «Радонежские чудотворцы» (фотография с иконы - Алдошина . 2001. С. 227), образ Д. (в числе Радонежских святых) введен в роспись 1955 г. старой братской трапезной лавры, в композицию «Все святые, в земле Русской просиявшие» кон. 20-х - нач. 30-х гг. XX в. (ризница ТСЛ) и ее повторения. На гробницу Д. положено его иконописное изображение (50-60-е гг. XX в.) в рост, со скрещенными на груди руками и Евангелием, глаза закрыты. Икона посл. четв. XX в. из ризницы ТСЛ (Игумен земли русской: Прп. Сергий Радонежский. Серг. П., 2005. С. 313) повторяет образ из иконостаса Никоновской ц. В росписи 70-х гг. XX в. в кельях Варваринского корпуса лавры Д. держит в руках большой развернутый свиток с обращением к правосл. христианам. На иконе нач. XXI в. письма иером. Филадельфа (Захарова) (ризница ТСЛ) Д. представлен в рост, с разведенными в стороны руками, вместе с др. архимандритом лавры - прп. Антонием (Медведевым).

Лит.: Некрасов И . С . О портретных изображениях рус. угодников в их житиях // СбОДИ на 1866 г. М., 1866. Отд. 2. С. 128; Ровинский . Словарь гравированных портретов. Т. 4. Стб. 129, 228, 236; Скворцов Д . И . Дионисий Зобниновский, архим. Троице-Сергиева мон-ря (ныне лавры). Тверь, 1890. С. 408; Покровский Н . В . Церковно-археол. музей СПбДА: 1879-1909. СПб., 1909. С. 130-131, № 52; Белоброва О . А . Портретные изображения Дионисия Зобниновского // Сообщ. Загорского гос. ист.-худож. музея-заповедника. Загорск, 1960. Вып. 3. С. 175-180; То же // Белоброва О . А . Очерки рус. художественной культуры XVI-XX вв.: Сб. ст. / РАН, ИРЛИ (ПД). М., 2005. С. 86-92. Ил. 21-26; Макарий (Веретенников), архим . Первый образ в иконографии рус. святых // Он же . Рус. святость в истории, иконе и словесности: Очерки рус. агиологии. М., 1998. С. 83-84; Маркелов . Святые Др. Руси. Т. 1. С. 228-229, 340-341; Т. 2. С. 99-100; Алдошина Н . Е . Благословенный труд. М., 2001. С. 181, 227, 231-239.

(в миру Давид Федорович Зобниковский) - архимандрит Троицко-Сергиевой лавры; род. в городе Ржеве около 1570-71 гг. Был сельским священником; по смерти жены постригся в монахи Богородицкого монастыря (в Старице); в 1605 г. там же был поставлен в архимандриты; часто ездил в Москву по делам монастыря, сошелся с патриархом Гермогеном и не раз выходил вместе с ним для увещания народа, возмущавшегося против Шуйского. В начале 1610 г. Дионисий был возведен в звание троицкого архимандрита. Прежде всего ему пришлось устраивать Лавру после осады ее поляками, продолжавшейся 16 месяцев, призревать больных и голодных и погребать умерших. Сохранилось известие, что в течение 3-х недель, следовавших за его приездом в монастырь, было погребено более 3000 чел. Важной услугой были и грамоты, которые он рассылал с гонцами по городам, призывая всех ратных людей для спасения отечества от поляков и возбуждая богатых к пожертвованиям. В этом деле ему сильно помогал келарь монастыря, Авраамий Палицын. По мнению некоторых исследователей, грамотой Дионисия были подняты Минин и нижегородцы. Когда Пожарский и Минин шли к Москве, Дионисий и Палицын писали к ним грамоты, торопили их идти скорее, чтобы предупредить Ходкевича, уговорили казаков примкнуть к отряду Пожарского и тем способствовали окончательному освобождению Москвы от поляков.

Когда, по воцарении Михаила Федоровича, был восстановлен в Москве Печатный двор и приступили к печатанию церковного Требника, то это дело поручили Дионисию, дав ему в помощники хорошо знакомых "с книжным учением, грамматикой и риторикой" троицких монахов Арсения и Антония и свящ. Ивана Наседка. Рассматривая старый "Потребник", Дионисий нашел в нем неправильности и ошибки и решился устранить их. Затем он исправил и некоторые другие богослужебные книги, отпечатал и разослал евангельские и апостольские беседы, переведенные некогда Максимом Греком. Это возбудило против него многих монахов и священников, которые нашли поддержку у крутицкого митрополита Ионы и матери царя, и Дионисий был вызван в Москву, где должен был защищаться от обвинений. Сильные противники скоро объявили его еретиком, приговорили к пене в 500 р. и, за неимением у него денег, пытали его в течение нескольких дней, а затем заточили в московском Новоспасском монастыре. Поставленный в 1619 г. в патриархи, Филарет, вместе с иерусалимским патриархом Феофаном, рассмотрел дело Дионисия, нашел его правым и "с честью воротил" в Троицкий монастырь. Принимая разные меры к улучшению хозяйства и быта монастыря, Дионисий старался искоренять пороки монахов, но этим вооружил их против себя; они поссорили его даже с Филаретом, который подверг его 3-дневному тюремному аресту, и все настоятельство Дионисия сделали для него временем тяжких испытаний и невзгод, пользуясь его кротким и добрым характером. Умер Дионисий в мае 1633 г.

Ср. Горский, "Историческое описание Лавры"; Забелин, "Пожарский" (М., 1884); Костомаров, "Русская история в жизнеописаниях", т. I; Поспелов, "Преп. Дионисий, архимандрит Троицкого-Сергиева монастыря" (в "Чтениях общ. любит. духовного просвещения" за 1865 г., ч. II); Скворцов, "Дионисий Зобниковский, арх. Троице-Сергиева монастыря" ("Ист. исслед.", Тверь, 1890).

В. Рудаков.

Энциклопедия Брокгауз-Ефрон

Великий поборник отечества и церкви, деятельно любивший Русь, преподобный Дионисий, архимандрит Троице-Сергиевой лавры, родился в городе Ржеве, в Тверских пределах, и во святом крещении носил имя Давида.

Вскоре отец его переселился в соседний город Старицу, где и был старостою Ямской слободы. Здесь Давид у двух иноков местного монастыря научился грамоте и в отроческих годах уже стремился к царствию Божию.

Не склонен он был к семейной жизни, но, по настоянию родителей, женился и имел двух сыновей.

За благочестие свое он был поставлен священником и определен к церкви в одном из сел, принадлежавших Старицкому монастырю. Через шесть лет жена и дети умерли, и он постригся в Старицкой обители.

Вскоре Дионисий был избран казначеем в своей обители, а затем возведен в сан архимандрита. Он стал часто бывать в Москве и показываться среди народа. Он чувствовал, что может быть полезен родной земле, и вступил на тот путь служения Родине, на котором заслужил себе неизгладимую славу и бессмертие.

То было время великой смуты. Недалеко от Москвы, в принадлежащем Сергиеву монастырю селе Тушине, стояли польско-литовские войска с русскими изменниками, намереваясь захватить стольный город.

В людях тогда была страшная шаткость, все разделились: один брат сидел на Москве в совете с царем Василием, а другой в Тушине, с Тушинским вором. У многих отец был на Москве, а сын в Тушине, и так на битву сходились ежедневно сын против отца и брат против брата.

Однажды литовско-московские злодеи схватили патриарха Гермогена и с ругательством поволокли его на Лобное место: одни толкали святителя, другие швыряли ему в лицо и на голову песок, третьи, схватив его за грудь, дерзко трясли его. Все приближенные патриарха разбежались и оставили его беззащитным. Один Дионисий ни на шаг не отступал от него, страдал вместе с ним и с горькими слезами уговаривал прекратить это бесчинство.

Патриарх Гермоген ценил стойкость Дионисия и, ставя его в пример духовенству, говорил: «Смотрите на Старицкого архимандрита: никогда он от соборной церкви не отлучается; на царских и вселенских соборах всегда тут».

Вместе с ревностным келарем Авраамием Палицыным Дионисий стал из освобожденного Троицкого монастыря строить освобождение всего отечества.

По словам составителя жития, он был приветлив к братии и терпелив к досаждавшим ему, странноприимен и несребролюбив, нестяжателен и не любитель власти, следуя во всем благом обычае преподобному Сергию, избавляясь его именем от бед. Никто не отходил скорбен из его келии, но все удалялись из его келии, дивясь его незлобию, ибо гневное слово никогда не исходило из его уст.

Весь день он молился, прерывая свои молитвы только для приема братии; служил по пяти и шести молебнов, пел каноны Сладчайшему Иисусу и Богоматери. Ко сну он отходил только за три часа до благовеста к заутрене, и когда пономарь приходил принять от него благословение, он, зажегши у него свечу, пред иконой Пречистой полагал по триста земных поклонов, а потом обходил свою келейную братию, говоря: «Пора к утрене».

Он был великим храмоздателем: иные церкви сооружал вновь, другие обновлял после разорения и снабжал необходимой утварью, которая всегда у него была в запасе. Он держал для работ по церквам живописцев и золотых дел мастеров. Часть устраивал из своих достатков, часть из того, что ему приносили богомольцы, зная его попечение об убогих и о церквах.

Немедленно эти жертвы передавал туда, где в них нуждались, а сам не щадил своих сил в церковных и келейных молитвах за спасение душ щедрых дателей, которых всегда записывал в помянник, ежедневно прочитывая их имена на проскомидии.

Он не только обновил, таким образом, все ветхое в Троицком монастыре, но и во всех от него зависевших приходах медные, оловянные сосуды заменил серебряными. После его смерти осталось много утвари, приготовленной им для обновления храмов.

Он строго соблюдал весь чин церковный и сам пел на клиросе и читал, имея дивный голос, притом такой явственный, что если и тихо произносил какое слово, оно было слышно во всех углах и притворах.

Он был так красив и осанист, что едва ли мог кто с ним равняться. Лицо его, необыкновенно благолепное, было обрамлено длинной, широкой бородой, спускавшейся ниже груди, взор у него был ясный и веселый.

Каждую утреню сам архимандрит обходил всю церковь со свечой в руках, посмотреть, нет ли отсутствующих, и за такими посылал будильников. Он приучил братию к такому равенству, что и старцы ходили звонить на колокольню. Сам он выходил вместе с братией на полевые работы и в огороды.

Но величайшее значение архимандрита Дионисия - в тех трудах, которые совершил он по умиротворению России после великой смуты, когда Москва была разорена, и все высшие на Руси люди, от мала до велика, находились в плену, и всякий чин, и возраст, и пол мучился под огнем и мечом. Не было ни города, ни леса, ни пещеры, где можно было укрыться православным.

Дома, церкви и обители были повсюду сожигаемы и оскверняемы. Не только миряне, но и священный чин везде скитались нагие, босые и томимые голодом. И вот тогда по всем путям беглецы стремились в Троицкий монастырь. Вся обитель переполнилась умиравшими от голода и ран. Не только лежали по монастырю, но и в слободах и деревнях, и по дорогам, так что невозможно было всех исповедать и приобщить Святых Тайн.

Архимандрит Дионисий стал обсуждать с братией, как помочь несчастным. Братия и слуги монастырские обещали: «Если из монастырской казны после умерших или живых усердных людей и вкладчиков будут давать бедным на корм, на одежду и на лечение и работников для службы и погребения, то мы за головы свои и за жизнь свою не постоим».

Работа закипела. На монастырские средства стали строить деревянные дома для бедных и бесприютных. Нашлись для них и врачи. Один инок вспоминал впоследствии, что он со своим братом похоронил до четырех тысяч мертвецов. Как только находили обнаженного мертвеца в окрестностях лавры, которые все были усеяны трупами после шестнадцатимесячных тут действий польской рати, то немедленно посылали все нужное для погребения. Приставы ездили на конях по лесам смотреть, чтобы звери не съели замученных врагами, а если кто был жив, привозили в странноприимницы. Одежды от умерших раздавали бедным. Женщины шили и мыли беспрестанно рубашки и саваны, за что им давали из монастыря одежду и пищу.

Освобождение Москвы было самой дорогой мечтой для Дионисия. Все полтора года, пока Москва была в осаде, он, не переставая, в церкви Божией и в келии с великим плачем стоял на молитве.

У него был скорописец, который со слов его писал в города духовенству, к воеводам и к простым людям о том, что надо соединиться, всем миром подняться и идти на выручку Москвы. Он писал эти грамоты в Рязань и на север, в Ярославль и в Нижний, и в низовые города, и в Москву, и в Казань.

Эти грамоты расходились по всей Руси и подготовили великое освободительное движение, поднявшееся в Нижнем. Когда от Москвы приходили раненые, голодные, истомленные люди, Дионисий увещевал братию кормить их и уговорил к трогательному решению: жаловать им все, что у них было.

В течение сорока дней Троицкая братия питалась только небольшим количеством овсяного хлеба однажды в день, а в среду и пятницу вовсе ничего не ела и, сидя за трапезой, со слезами молилась.

Немощным и раненым с утра до вечера служила братия. Им приносили теплый и мягкий хлеб и различные плоды, сколько раз кто хотел в день, так что ни в полдень, ни в полночь не было покоя служителям, ибо приставы принуждали их немедленно удовлетворять просящих.

Сам Дионисий ни на час не давал себе покоя, постоянно обходя больных, снабжая их пищею и одеждою, и еще более - духовными врачествами. Многие желали исповедать свои грехи, требовали елеособорования, иные, изнемогая кровью и слезами, просили напутствования вечного. И все в смертный час приобщались Божественного Тела и Крови, так что никто не отходил неочищенным, с неомытыми ранами не только душевными, но и телесными.

И венчал Господь усилия Дионисия. Грамоты его подняли народ, собрали для великого дела «последних» русских людей. Князь Дмитрий Пожарский и Козьма Минин двинулись к Москве с воинством и достигли Сергиевой обители.

Дионисий совершил молебствие, провожал всем собором воевод и ратных людей на гору Волкушу и там остановился с крестом в руках, чтобы осенить их, священники же кропили святой водой.

В то время сильный ветер дул навстречу воинам: трудно было рати двигаться в путь при столь бурном ветре. Слезы текли по щекам Дионисия. Он обнадеживал воинство, советуя им призывать в помощь Господа и его Пречистую Матерь и Радонежских чудотворцев Сергия и Никона. Еще осенял он уходившую рать животворящим крестом, как ветер вдруг изменился и подул в тыл войску от самой обители.

Когда Москва была освобождена от поляков, в Кремль с торжественным пением вступили Дионисий и весь освященный собор, и плакали они при виде поругания польскими и литовскими людьми святынь московских.

Архимандрит Дионисий и келарь Троице-Сергиевой лавры Авраамий Палицын присутствовали на великом Земском соборе, при избрании на царство юного Михаила Феодоровича Романова.

Авраамий Палицын вместе с другими возвестил об избрании народа с Лобного места, и сам в числе великого посольства ходил оповестить Михаила об избрании его на царство. Он умолял юного царя променять тишину Ипатьевской обители на престол.

На пути к столице Михаил в Троицком монастыре с мольбой припадал к мощам преподобного Сергия, и Дионисий благословил Михаила на спасенное Русское царство. Впоследствии враги обвинили архимандрита Дионисия в порче церковных книг, исправлением которых он заведовал. Но на суде, в присутствии патриарха Филарета и великой старицы Марфы, обнаружилась полная правота преподобного.

Поселянин Е. Герои и подвижники лихолетья XVII века

В центре внимания автора находится жизнь и деятельность великого подвижника благочестия преподобного Дионисия Радонежского, а также культурная память о нем, сохраняемая в России и передаваемая потомкам. Для читателей, интересующихся историей и культурой России и Тверской земли.

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Преподобный Дионисий Радонежский в русской истории и культуре (Марина Волоскова) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

Подвижники благочестия – от преподобного Сергия Радонежского

до преподобного Дионисия Радонежского

§1. Предшественники преподобного Дионисия Радонежского

Великая русская земля всегда славилась подвижниками благочестия, которые оставили значительный след в истории и культуре нашего государства. Это и преподобные Сергий Радонежский, Иосиф Волоцкий, Трифон Печенгский, святители земли русской Гурий, Герман и Варсонофий, первый патриарх Московский и всея Руси Иов, преподобный Дионисий Радонежский и многие другие. Зная русскую историю, нетрудно заметить, что большинство этих имен связаны с Тверской землей.

А начинался путь духовного подвижничества с преподобного Сергия Радонежского. Преподобный Сергий Радонежский (в миру Варфоломей, 3 мая 1314 – 25 сентября 1392 г.) считается одним из самых почитаемых святых со времен Древней Руси и до настоящего времени. Он основал несколько монастырей, и в первую очередь Троице-Сергиеву Лавру, в народе именуется «игумен земли Русской»1 .

Сергий Радонежский жил в эпоху, когда Русь находилась под монголо-татарским игом и боролась за свою независимость от Орды. «Сам Сергий никогда не брал в руки меча, но своим словом вдохновлял воинов на победу»2 .

Во время нашествия Мамая на Русь в 1380 г. Сергий Радонежский благословил князя Дмитрия Донского на Куликовскую битву и послал с ним монахов Пересвета и Ослябю. Этим он показал, что Церковь вместе со своим народом сражается на Куликовом поле. Победа над Мамаем на Куликовом поле значительно усилила Московское княжество.

Биограф преподобного Сергия Радонежского Епифаний Премудрый сообщает, что будущий подвижник земли Русской родился в селе Варницы (близ Ростова) в семье боярина Кирилла, служилого ростовских удельных князей, и его жены Марии.

Русская Церковь традиционно считает его днем рождения 3 мая 1314 г. В возрасте 10 лет юного Варфоломея отдали обучаться грамоте в церковную школу вместе с братьями: старшим, Стефаном, и младшим, Петром. В отличие от своих успешных в учебе братьев Варфоломей существенно отставал в обучении. Учитель ругал его, родители огорчались и усовещивали, сам же он со слезами молился, но учеба вперед не продвигалась. И тогда случилось событие, о котором сообщают все жизнеописания Сергия. По заданию отца Варфоломей отправился в поле искать лошадей. Во время поисков он вышел на поляну и увидел под дубом старца-схимника, «святого и чудного, саном пресвитера, благообразного и подобного Ангелу, который стоял на поле под дубом и усердно, со слезами, молился». Увидев его, Варфоломей сначала смиренно поклонился, затем подошел и стал вблизи, ожидая, когда тот кончит молитву. Старец, увидев мальчика, обратился к нему: «Что ты ищешь и чего хочешь, чадо?». Земно поклонившись, с глубоким душевным волнением, тот поведал ему свое горе и просил старца молиться, чтобы Бог помог ему одолеть грамоту. Помолившись, старец вынул из-за пазухи ковчежец и взял из него частицу просфоры, благословил и велел съесть, сказав: «То тебе дается в знамение благодати Божией и понимания Священного Писания <…> о грамоте, чадо, не скорби: знай, что отныне Господь дарует тебе хорошее знание грамоты, большее, чем у твоих братьев и сверстников». После этого старец хотел уйти, но Варфоломей молил его посетить дом его родителей. За трапезой родители Варфоломея рассказали старцу многие знамения, сопровождавшие рождение сына их, и тот сказал: «Знамением истинности моих слов будет для вас то, что после моего ухода отрок будет хорошо знать грамоту и понимать священные книги. И вот второе знамение вам и предсказание – отрок будет велик пред Богом и людьми за свою добродетельную жизнь»3 . Сказав это, старец собрался уходить и напоследок промолвил: «Сын ваш будет обителью Святой Троицы и многих приведет вслед за собой к пониманию Божественных заповедей».

Около 1328 г. сильно обедневшая семья Варфоломея была вынуждена перебраться в город Радонеж. После женитьбы старшего сына Стефана постаревшие родители приняли схиму в Хотьково-Покровский монастырь. После смерти родителей Варфоломей сам отправился в Хотьково-Покровский монастырь. Стремясь к «строжайшему монашеству», к пустынножитию, он оставался здесь недолго и, убедив Стефана, вместе с ним основал пустынь на берегу реки Кончуры, на холме Маковец, посреди глухого Радонежского бора, где и построил (около 1335 г.) небольшую деревянную церковь во имя Святой Троицы, на месте которой стоит теперь соборный храм также во имя Святой Троицы.

Не выдержав слишком сурового и аскетичного образа жизни, Стефан вскоре уехал в московский Богоявленский монастырь, где позднее стал игуменом. Варфоломей, оставшись в полном одиночестве, призвал игумена Митрофана и принял от него постриг под именем Сергия, так как в тот день праздновалась память мучеников Сергия и Вакха.

Года через два или три к нему стали стекаться иноки; образовалась обитель, которая в 1345 г. оформилась как Троице-Сергиев монастырь (впоследствии Троице-Сергиева лавра), и Сергий был ее вторым игуменом (первый – Митрофан) и пресвитером, подававшим всем пример своим смирением и трудолюбием. Запретив принимать подаяние, Сергий поставил правилом, чтобы все иноки жили от своего труда, сам подавая им в этом пример. Постепенно слава его росла; в обитель стали обращаться все, начиная от крестьян и кончая князьями; многие селились по соседству с нею, жертвовали ей свое имущество. Сначала терпевшая во всем необходимом крайнюю нужду, пустынь обратилась в богатый монастырь. Слава Сергия дошла даже до Царьграда: вселенский патриарх Филофей прислал ему с особым посольством крест, параман, схиму и грамоту, в которой восхвалял его за добродетельное житие и давал совет ввести в монастыре киновию (строгое общинножитие). По этому совету и с благословения митрополита Алексея Сергий ввел в монастыре общинножительный устав, принятый потом во многих русских монастырях. Высоко уважавший радонежского игумена митрополит Алексей перед смертью уговаривал его быть ему преемником, но Сергий решительно отказался.

Сергий тихими и кроткими словами мог действовать на самые загрубелые и ожесточенные сердца, очень часто примирял враждующих между собой князей, уговаривая их подчиняться великому князю Московскому (например, ростовского князя – в 1356 г., нижегородского – в 1365 г., рязанского Олега и др.), благодаря чему ко времени Куликовской битвы почти все русские князья признали главенство Дмитрия Иоанновича. По версии жития, отправляясь на эту битву, тот в сопровождении князей, бояр и воевод поехал к Сергию, чтобы помолиться с ним и получить от него благословение.

В 1382 г., когда войско Тохтамыша подступило к Москве, Сергий оставил свой монастырь и отправился защищать князя Михаила Александровича Тверского.

После Куликовской битвы великий князь стал относиться еще с большим благоговением к радонежскому игумену и пригласил его в 1389 г. скрепить духовное завещание, узаконивающее новый порядок престолонаследия от отца к старшему сыну.

Кроме Троице-Сергиева монастыря Сергий основал еще несколько монастырей (Благовещенский на Киржаче, Старо-Голутвин близ Коломны, Высоцкий монастырь, Георгиевский на Клязьме), во все эти обители он поставил настоятелями своих учеников. Более сорока обителей было основано его учениками: Саввой (Савво-Сторожевский близ Звенигорода), Ферапонтом (Ферапонтов), Кириллом (Кирилло-Белозерский), Сильвестром (Воскресенский Обнорский) и др., а также его духовными собеседниками, такими, как Стефан Пермский.

Согласно житию, Сергий Радонежский совершил множество чудес. Люди приходили к нему из разных городов для исцеления, а иногда даже для того, чтобы просто увидеть его. Как утверждает житие, однажды он воскресил мальчика, который умер на руках отца, когда он нес ребенка к святому для исцеления.

Достигнув глубокой старости, Сергий, за полгода прозрев свою кончину, призвал к себе братию и благословил на игуменство опытного в духовной жизни и послушании ученика, преподобного Никона. Накануне кончины преподобный Сергий в последний раз призвал братию и обратился со словами завещания: «Внимайте себе, братие. Прежде имейте страх Божий, чистоту душевную и любовь нелицемерную…»4

25 сентября 1392 Сергий скончался, а через 30 лет, 18 июля 1422 г., были обретены нетленными его мощи, о чем свидетельствовал Пахомий Логофет; день 18 июля является одним из дней памяти святого.

Почитание Сергия Радонежского возникло раньше, чем появились формальные правила канонизации святых. Церковный историк Е. Е. Голубинский не дает однозначных сообщений о начале его почитания5 . По его мнению, общецерковное почитание Сергия Радонежского стало одним из действий митрополита Ионы.

В настоящее время мощи преподобного Сергия Радонежского почивают в Троице-Сергиевой лавре.

Наиболее известным источником сведений о нем, равно как и замечательным памятником древнерусской словесности, является легендарное Житие Сергия, написанное в 1417-1418 годах его учеником Епифанием Премудрым, а в середине XV века значительно переработанное и дополненное Пахомием Логофетом.

В Тверской епархии во имя преподобного Сергия Радонежского, как нами подсчитано по церковным справочникам, были освящены в храмах 74 престола, построены и освящены храмы в следующих населенных пунктах:

г. Тверь (1780),

пог. Сергиева Пустынь Бежецкого района (1829),

с. Пестово Лесного района (1881),

с. Губино Калязинского района (1793),

г. Кашин (1803),

с. Филиппово Кимрского района (1898),

с. Новые Ельцы Осташковского района (1867),

с. Сергиевское Калининского района (1767)

Кроме того во имя преподобного Сергия Радонежского были освящены часовни в следующих районах Тверской области:

пог. Сергиева Пустынь Бежецкого района (1869),

пог. Сергиева Пустынь Бежецкого района (1881),

пог. Лютницы Бежецкого района,

д. Негачево Рамешковского района (1892),

д. Суслово Весьегонского района (1862),

д. Большая Каменка Сандовского района (1859),

д. Львовское Сандовского района (1891),

д. Находно Вышневолоцкого района,

д. Вязьмиха Вышневолоцкого района,

д. Сергино Удомельского района,

д. Мануйлово Вышневолоцкого района,

д. Глебцево Вышневолоцкого района,

д. Обухово Спировского района,

д. Стариково Конаковского района (1893),

д. Горки Кесовогорского района6 .

Преподобный Иосиф Волоцкий (в миру Иван Санин; 14 ноября 1439/1440 – 9 сентября 1515 г.), выходец из дворянского рода, в 1479 г. в 20 километрах от г. Волоколамска основал Успенский монастырь. Позднее обитель стали называть Иосифо-Волоколамской или Иосифо-Волоцкой. Он первым в семье принял постриг, но позднее перешли в монашество все три его брата и отец. С восьми лет он учился грамоте у старца Арсения в Волоцком Крестовоздвиженском монастыре. Около 1459 г. вместе с товарищем из того же сословия Борисом Кутузовым они решили принять монашество.

Иван Санин сначала направился в Саввин монастырь в г. Твери, но вскоре перешел в г. Боровск в обитель Пафнутия Боровского. В 1477 г., умирая, Пафнутий назначил преемником Иосифа. Назначенный игуменом обители, он пытался ввести строгий общежительный устав, однако встретил сильный отпор со стороны иноков. Тогда Иосиф основал в 1479 г. на родине, во владениях волоцкого князя, в 20 км от г. Волоколамска, Иосифо-Волоколамский монастырь. Монастырь, руководимый Иосифом, отличался особой строгостью поведения. Скончался Иосиф 9 сентября 1515 г.

Иосиф Волоцкий прославился как талантливый церковный писатель. Его перу принадлежит книга «Просветитель» и несколько посланий. Авторитет Иосифа, его писания создали особое духовное течение, из которого вышли выдающиеся миссионеры, публицисты, проповедники, церковные иерархи. Во второй половине XVI в. представителей этого церковного течения стали называть «иосифляне».

В 1579 году Иосиф Волоцкий был канонизирован Русской Православной Церковью в лике преподобных. Мощи и вериги преподобного Иосифа хранятся в соборе Успения Пресвятой Богородицы Иосифо-Волоцкого монастыря. 14 июня 2009 г. рядом с обителью был поставлен бронзовый памятник преподобному Иосифу Волоцкому7 .

Во имя преподобного Иосифа Волоцкого было освящено 6 престолов в храмах Тверского края8 . Кроме того в поселке Сахарово близ Твери, в имении генерал-фельдмаршала И. В. Гурко, в 1902 г. была освящена церковь во имя преподобного Иосифа Волоцкого.

Преподобный Трифон Печенгский (в миру Митрофан; 1495 – 15 декабря 1583 г.) был выходцем из семьи священнослужителя из города Торжка. В 1775 г. новгородский город Торжок стал уездным городом Тверской губернии. С ранних лет Митрофан был «изряден постник, кроток, милостив». Услышав однажды голос, повелевавший ему идти «в землю пустынную, жаждущую, где никто еще не ходил», Митрофан отравляется с проповедью Христа к язычникам-лопарям, о жизни которых знал из рассказов рыбопромышленников.

Придя на Кольский полуостров, на реку Печенгу, к лопарям, он изучил их язык и обычаи и стал проповедовать им веру Христову. Немало лет ревностно трудился будущий преподобный, терпя лишения, гонения и побои, но даже под страхом смерти не отступил от апостольского служения. Видимо, тогда он и принял постриг с именем Трифон.

Постепенно его мудрым и кротким словом многие язычники обратились ко Христу. В 1532 г. Трифон построил храм и основал при нем монастырь во имя Святой Троицы. Много трудностей перенес Трифон при устройстве обители в дикой стране.

Однажды Трифон, замесив тесто, вышел из своей кельи. В это время туда зашел большой медведь и, опрокинув квашню, стал есть приготовленное тесто. Именем Божиим запретив зверю двигаться и наказав его, подвижник отпустил зверя. С тех пор ни медведи, ни волки не нападали на монастырское стадо оленей.

В другой раз Трифон купил для монастырских нужд в г. Коле ручные жернова. Путь предстоял долгий и утомительный: до Печенгского монастыря было около 150 верст. Всю дорогу святой сам нес жернова, а на просьбу учеников передать им свою ношу, ответил: «Лучше мне повесить себе на шею мельничный камень, чем смущать братию своею праздностью».

Показывая пример смирения, преподобный уклонился от игуменства, поставив настоятелем своего ученика.

В годы неурожая святой с несколькими иноками ходил в Новгородские земли, прося подаяния и отправляя собранное в монастырь. Достигнув старости, Трифон упокоился 15 декабря 1583 г. в возрасте 88 лет9 . В Русской Православной Церкви преподобный Трифон почитается как заступник и помощник путешествующих в морях.

Казанские святители Гурий (в миру Григорий Григорьевич Руготин, ок. 1500 – 5 декабря 1563 г.), Герман (в миру Григорий Федорович Садырев-Полев, 1505 – 6 ноября 1567 г.) и Варсонофий Тверской (в миру Иван Васильевич, ок. 1495 – 11 апреля 1576 г.) являются первыми архиереями православной епархии в Казани. Примечательно, что эти три святителя связаны с Тверским краем. Герман родился в Старице, Гурий около года управлял Троицким Селижаровым монастырем, Варсонофий с 1567 до 1570 гг. являлся епископом Тверским и Кашинским.

Будущий святитель Гурий Казанский, в миру Григорий, родился в подмосковном городе Радонеже в семье дворян. Его родители были небогаты, поэтому ему с юных лет пришлось служить у князя Ивана Пенькова в должности управляющего имением. С молодости Григорий был благочестивым, добрым, смиренным.

В брак вступать он не захотел. Оклеветанный перед князем в преступной связи с его женой, Григорий был заключен в подземелье. Это серьезно подорвало его здоровье, но укрепило и углубило его веру. В темнице узник писал небольшие книги для обучения детей грамоте. Деньги за вырученные азбуки он раздавал нищим.

Выйдя из темницы, Григорий принял постриг с именем Гурий в Иосифо-Волоколамском монастыре. В 1543 г. он был избран иноками игуменом этой обители и управлял ею около девяти лет, а затем оставил игуменство и жил два года простым иноком. Перед епископством Гурий один год управлял Троицким Селижаровым монастырем в Тверской епархии.

На Казанскую кафедру он был избран по жребию и 3 февраля 1555 г. рукоположен во архиепископа новой Казанской епархии. Поддерживаемый епископом Варсонофием, Гурий много содействовал миссионерской деятельности. За восемь лет его святительства было устроено четыре монастыря, выстроен Благовещенский кафедральный собор и более десяти городских церквей.

В 1561 году архиепископ Гурий тяжело заболел. По праздникам его приносили в церковь, и он здесь сидел или лежал, не имея сил ни ходить, ни стоять. Незадолго до смерти принял от епископа Варсонофия великую схиму. Скончался 5 декабря 1563 года и был погребен в Спасо-Преображенском монастыре10 .

Будущий святитель Герман, в миру Григорий родился в городе Старице Тверского края. Происходил из дворян. В юности Григорий принял постриг с именем Герман в Иосифо-Волоколамском монастыре от игумена Гурия. В монастыре икнок Герман занимался книгописанием, был знаком с Максимом Греком.

В 1551 году братия Старицкого Успенского монастыря, узнав о благочестии своего соотечественника, избрала его архимандритом. По их просьбе Герман принял от Тверского епископа, Акакия, рукоположение в священство и был возведён в сан архимандрита.

Вступив в управление монастырём, архимандрит Герман с пастырской ревностью заботился о его благоустройстве, как внешнем, так и внутреннем. Для иноков он был образцом смирения и кротости. Он увещевал всех строго соблюдать иноческие обязанности, а для руководства ввел в своей обители устав преподобного Иосифа Волоцкого.

Но через два с половиной года архимандрит Герман оставил Старицкий монастырь, передав начальство в нем своему постриженику, священноиноку Иову, впоследствии первому Патриарху Московскому и всея Руси. Любовь к уединённым подвигам вернула его в родной Волоколамский монастырь, где архимнадрит Герман спасался как простой инок. Когда же в Москве появился новый еретик Матвей Башкин, не признававший Святых Таин и отрицавший веру в Святую Троицу, архимандрит Герман вместе со своим отцом (принявшим постриг в Волоколамской обители с именем Филофей) был вызван на Московский Собор 1553 года. Собор осудил еретика Башкина и постановил послать его для вразумления в Волоколамскую обитель к святому Герману, известному святой жизнью ревнителю Христовой веры.

В 1555 году, после покорения Казани, там была учреждена архиерейская кафедра, на которую назначили архиепископом бывшего игумена Волоколамского монастыря Гурия. Ему было поручено устроить Успенскую обитель в городе Свияжске. Настоятелем новой обители Успения Пресвятой Богородицы в Свияжске по указанию архиепископа Гурия был назначен Герман. Был выстроен каменный собор с колокольней и монашеские келлии. Сам настоятель жил весьма скромно, в тесной кельи под соборной колокольней. Святой Герман особенно заботился о собирании монастырской библиотеки. Вскоре монастырь его прославился широкой благотворительностью и стал центром просвещения Казанского края.

12 марта 1564 года, по преставлении архиепископа Гурия, Герман был посвящен во епископа Казанского. Непродолжительное время его управления кафедрой отмечено заботой о построении храмов и о просвещении края.

В 1566 году святителя Германа вызвал в Москву Иоанн Грозный и повелел избрать его на Московскую митрополичью кафедру. Архиепископ Герман сначала отказывался от возлагаемого на него бремени. Царь не терпел возражений, и тот должен был поселиться в митрополичьих покоях до возведения в сан митрополита.

В это время, беседуя с Иоанном Грозным наедине, он хотел испытать его сердце: начал говорить с ним, как должно первосвятителю, о грехах и христианском покаянии, тихо, скромно, однако ж с некоторою силою. Упомянул о смерти, о страшном суде, о вечной муке злым. Иоанн задумался, вышел от него с лицем мрачным, пересказал любимцам своим речи архиепископа и спрашивал, что они думают? Алексей Басманов ответствовал: «Думаем, государь, что Герман желает быть вторым Сильверстом: ужасает твое воображение и лицемерит, в надежде овладеть тобою, но спаси нас и себя от такого архипастыря». – «Ты еще не возведен на митрополию, а уже отнимаешь у меня свободу», – передал царь архиепископу через своих любимцев и приказал изгнать святителя Германа с митрополичьего двора и держать в Москве под надзором. Митрополитом же Московским был избран Филипп (Колычев).

Около двух лет архиепископ пробыл в опале. Он один поднял искренний голос за святителя Филиппа, когда царь требовал его осуждения. 6 ноября 1567 года скончался. Его похоронили в церкви во имя Николы Гостунского11 .

Будущий святитель Варсонофий Тверской, в миру Иван родился в г. Серпухов в семье священника. В 1512 году был захвачен в плен крымскими татарами и продан в рабство. Через три года был выкуплен отцом, за время жизни в Крыму изучил татарский язык. Освободившись, по обету, пришёл в Андроников монастырь в Москве и принял монашеский постриг с именем Варсонофий. В монастыре Варсонофий прославился своей добродетельной жизнью и в 1544 году митрополитом Макарием был назначен игуменом Никольского Песношского монастыря. В 1553 году монастырь посетил царь Иван IV и обратил внимание на талантливого игумена, знающего татарский язык. В 1555 году была образована Казанская епархия и по указанию царя Варсонофия возвели в сан архимандрита и вместе с Гурием и Германом направили на обустройство новой епархии.

В Казани в 1557 году был основан Спасо-Преображенский монастырь и Варсонофий освятил в нём первый храм – каменную церковь во имя святителя Николы Чудотворца, а позднее и Преображенский собор монастыря. К 1565 году число насельников монастыря достигло 100 человек. Варсонофий, зная татарский язык и обычаи этого народа, вёл миссионерскую деятельность. Он тайно носил вериги и почитался как способный врачевать телесные недуги, чем привлекал к себе много местных жителей, которые после его проповеди принимали христианство. В 1563 году скончался первый казанский архиерей Гурий, его отпевание совершил Варсонофий, а новым епископом был избран Герман.

В 1567 году после смерти тверского епископа Акакия Варсонофий в Москве был рукоположен митрополитом Филиппом во епископа Тверского и Кашинского. В период своего архиерейства Варсонофий продолжал жизнь аскета, по ночам молился, шил клобуки. В 1570 году вернулся в Казань и поселился на покое в Спасо-Преображенском монастыре Скончался 11 апреля 1576 года и был погребён архиепископом Тихоном рядом с архиепископом Гурием у алтаря Преображенского собора монастыря12 .

Святители Гурий и Варсонофий были канонизированы по указу первого русского патриарха Иова. Их первое жизнеописание составил патриарх Гермоген. С 1630 г. мощи святителя Гурия находятся в кафедральном соборе Благовещения Пресвятой Богородицы в г. Казань.

Мощи святителя Германа были обретены в 1595 г.. находились в Свияжском Богородицком монастыре. В 1923 г. рака с мощами святителя Германа была вскрыта, а после закрытия обители в 1925 г. мощи исчезли. В 2000 г. была обретена частица мощей святителя Германа, которая в ковчеге была сокрыта под престолом кладбищенского храма Ярославских Чудотворцев, куда была перенесена в 1929 г. из упраздненного Иоанно-Предтеченского монастыря. Ее разделили на две части для Свияжского и Иоанно-Предтеченского монастырей.

Мощи святителя Варсонофия до 1918 г. находились в Преображенском соборе в г. Казань, а затем были перенесены в Казанский Богородицкий монастырь, который был закрыт в 1929 г. С этого времени нахождение мощей святителя Варсонофия неизвестно. В Национальном музее Республики Татарстан сохранились детали его раки.

Святитель Иов (в миру Иван, ок. 1525 – 29 июня 1607 г.), первый патриарх Московский и всея Руси. На период его патриаршества выпало Смутное время. После смерти Бориса Годунова и победы Лжедмитрия I патриарх Иов был арестован во время богослужения в Успенском соборе Кремля и отправлен в изгнание в Свято-Успенский мужской монастырь в родной для него г. Старица, где и умер в 1607 г.

Конец ознакомительного фрагмента.