Другие заболевания

Суды над животными в европе. Кыс-кыс, суд идет: процессы над животными Речь представителя жителей

С удебные процессы над животными, которые порой затевались в средневековой Западной Европе, интересны еще и тем, что наглядно демонстрируют нам принципиальное отличие западноевропейского правосудия от правосудия отечественного.

Известно, что русский человек весьма скептически относится ко всякого рода судам и не так слепо следует букве закона, как это принято в других странах, где всё тщательным образом расписано и регламентировано. В Европе уважение к букве закона прививалось и воспитывалось столетиями. Нам кажется абсурдом то, что можно было проводить судебные процессы над бессловесными животными, причем обставлять эту процедуру самым тщательным образом в строгом соответствии с нормами тогдашнего уголовного права, с вызовом свидетелей, с допросами, с выступлениями обвинителей и адвокатов...

Процессы против животных известны с XIII в. По всей видимости, они происходили и раньше, но в архивах не сохранилось записей.

Животные рассматривались как существа, сознающие то, что они делают, и обязанные поэтому отвечать, подобно людям, на основании общих законов, за всякое «свершенное ими преступление и за всякий причиненный ими имущественный вред».

Процессы поражают своей абсурдностью и наивностью. Интересно, тем не менее, что тогдашняя юриспруденция признавала право животных существовать на земле. Это право может быть у них отнято только по постановлению законной власти и только в том случае, если они злоупотребляют этим правом и причиняют человеку вред. В случае доказанной их вины, они, подобно людям, могут быть отлучаемы от Церкви. Отлучение животных считалось весьма тяжким наказанием.

В уголовных процессах фигурируют следующие животные: свиньи, козлы, козы, быки, коровы, мулы, лошади, кошки, собаки и петухи.

Животные привлекались к судебному следствию и присуждались к наказаниям за преступления, ими совершенные - за убийство или причинение ран людям. Почему-то свиньи наиболее часто встречаются в таких процессах.

Животному, совершившему преступление, предъявляется формальное обвинение, которое поддерживается представителем государственной власти. В случае необходимости обвиняемое животное подвергается аресту и заключается в общую для всех преступников тюрьму.

Сохранился счет от 1408 г., из которого видно, что на ежедневное содержание свиньи, арестованной по обвинению в убийстве ребенка, отпускалось столько же, сколько и на иных заключенных.

В судебном заседании допрашиваются свидетели и также подвергается допросу само подсудимое животное, которое приводится в суд. Так как оно не отвечает - по крайней мере, понятным для людей языком, - то ответом служат звуки, издаваемые животным при сопровождающей допрос пытке, причем обычно эти звуки толкуются судом.

Следствие ведется с соблюдением всех формальностей. Суд назначает обвиняемому животному защитника, выслушивает его защитительные доводы, дает ему сроки для апелляции и вообще гарантирует обвиняемому все средства защиты.

Процесс обычно кончается присуждением к смертной казни. Сохранилось указание, что суд одного австрийского города XVII в. приговорил собаку к одиночному заключению. Но, как правило, осужденные животные приговаривались к повешению, погребению живьем, убиению камнями, сожжению или обезглавливанию.

Часто животные подвергались отрубанию ног, ушей и других частей тела, указанных в приговоре. Часто суды заменяли смертную казнь дорогих и полезных домашних животных продажей их на убой - с тем, что голова убитого животного выставлялась в каком-либо публичном месте. Такую резолюцию мы находим в актах гентского суда 1578 г. Речь шла об осуждении коровы, причем суд постановил, чтобы половина дохода с продажи преступного животного поступила в пользу потерпевшего, а другая половина - в городскую казну в пользу бедных.

Приведение в исполнение приговора происходило с соблюдением тех же торжественных и сложных формальностей, какие были разработаны для людей. Казнь происходила открыто, в присутствии народа, на городской площади, в некоторых местах - при звоне колоколов. Исполнение приговора поручалось государственному палачу. Сохранились в архивах счета на вознаграждение за исполненную казнь.

Осужденное животное волочили в сопровождении большой толпы к месту казни, часто оно было одето в человеческую одежду. Для повешения специально возводилась виселица.

Известно множество процессов над животными, имевших место в течение XIII-XVII вв.

В 1268 г. в Париже была приговорена к сожжению небольшая свинья - за то, что она съела ребенка.

В 1386 г. другая свинья была приговорена к отрубанию ноги и головы, а затем была повешена. Эти два наказания назначены были ей в возмездие за учиненные ею два преступления: во-первых, она разорвала руку и лицо ребенка, и, во-вторых, съела его. Свинья была казнена в человеческой одежде на городской площади.

В 1313 г. во Франции разъяренный бык, убежавший из стойла, проколол рогами встретившегося ему человека. Карл граф де Валуа издал повеление об аресте быка и о производстве над ним суда. На место происшествия был послан специальный чиновник для выяснения обстоятельств дела. Собранные показания были представлены суду, который присудил быка к повешению. Казнь была совершена на том самом месте, где бык учинил преступление.

10 января 1457 г. суд в Савиньи разбирал дело по обвинению свиньи и шести поросят в убийстве пятилетнего мальчика, Жана Мартена. После обычных формальностей судья признал свинью виновной и присудил ее к повешению за задние ноги. Что же касается поросят, то их участие в преступлении не могло быть установлено с достоверностью, вследствие чего они были оправданы.

В 1499 г. в аббатстве Святого Иосифа было возбуждено уголовное преследование против свиньи. Вот текст состоявшегося приговора: «Имея в виду, что по обстоятельствам дела, вытекающим из процесса, возбужденного прокурором, трехмесячным поросенком причинена смерть ребенку по имени Жиль, имевшему от роду полтора года; принимая во внимание данные следствия, произведенного прокурором; осмотрев и выслушав всё, что касается указанного поросенка и обстоятельств дела, - мы присудили его к казни чрез повешение».

В деле также имеется протокол объявления приговора свинье перед исполнением казни. Вот счет расходов по исполнению казни:

на содержание свиньи в заключении - 6 су парижских;
на вознаграждение палача, прибывшего из Парижа, - 54 су парижских;
за телегу, на которой свинью везли к казни, - 6 су;
за веревку, которой ее связали, - 2 су.

Всего - 68 су.

В 1474 г. в городе Базеле осужден на сожжение петух, который якобы снес яйцо и тем навлек на себя подозрение, что он вошел в связь с дьяволом. Яйцо тоже было сожжено.

В 1565 г. один мул был осужден к сожжению вместе с его хозяином. Ему сначала отрубили все четыре ноги, а затем бросили его в огонь вместе с владельцем.

В 1650 г. ослица обвинялась в безнравственных поступках. Она была оправдана судом благодаря заступничеству местного священника, который письменно удостоверил нравственность животного.

Были процессы против целых групп животных, относящихся к числу так называемых нечистых: против мышей, крыс, кротов, гусениц, разных насекомых, змей, пиявок и т.п.

Процессы возбуждались также против аистов, воробьев, а на берегу Женевского озера однажды слушалось судебное дело, направленное против угрей. Во всех этих процессах говорилось об ограждении почвы, реки или озера от нашествия вредных тварей.

Главная особенность этих процессов заключалась в том, что животные выступали как настоящие ответчики. Обвинителем или истцом является собственник земли или воды, которой наносится ущерб. Дело рассматривалось по существу; предлагался к разрешению вопрос об удалении ответчиков-животных из страны, причем стороны приводят возражения и доводы за и против изгнания. Когда ответчики отказываются повиноваться решению суда и не удаляются из страны, тогда возникает спор о применении к ним церковного проклятия или отлучения.

Процесс начинается подачей иска обвиняющей стороны. Суд назначает ответчику-животному адвоката, который должен отвечать от имени животных на предъявленное обвинение. Животным повелевается, чтобы они в течение разбирательства дела удержались от дальнейшего размножения.

Эти тяжбы тянулись очень долго, иногда целые годы. Процессы обычно кончались постановлением об изгнании ответчиков из страны. Приговор приводился в исполнение не сразу. Обыкновенно животным-ответчикам давался определенный срок, во время которого они могли собраться в дорогу. Животным часто отводился принадлежащий общине участок - с тем условием, чтобы они щадили остальную часть принадлежащей общине земли. Всё это закреплялось в виде договора.

Множество условий и договорных пунктов, которые регулировали подробности этих уступок, показывает, насколько серьезно люди относились тогда к договорам с животными.

Сохранились подлинные акты процессов против шпанских мух, гусениц, полевых мышей, кротов и др. Сохранился также текст прений сторон.

Есть описание случая, когда в окрестностях одной французской деревни случилось вторжение белых червей, которые стали опустошать местность. Жители подали на них жалобу в суд. Белые черви, конечно, не прислали на эту жалобу никакого возражения. Тогда суд, выждав определенный срок, дал ход делу и назначил ответчикам адвоката. По рассмотрении обстоятельств дела суд признал, что «указанные черви - создания Бога, они имеют право жить, и было бы несправедливо лишать их возможности существования, а потому суд определяет назначить им местожительством лесистую и дикую местность, дабы они отныне могли жить, не причиняя вреда обрабатываемым полям».

Рассказывается и о другом подобном деле, возбужденном жителями этой же местности, - против шпанских мух. Судья прежде всего ввиду того, что обвиняемые мушки - маленькие и, следовательно, по его мнению, малолетние, назначил им опекуна и защитника, который так хорошо защищал своих клиентов, что ему удалось добиться не слишком сурового приговора. Мушек изгнали из страны, но им все-таки была отведена территория, где они могли бы поселиться и существовать.

«И теперь еще, - добавляет писатель XV в., - жители каждый год возобновляют контракт с указанными мушками, по которому предоставляют этим насекомым известное пространство, а эти последние обязуются не выходить за условленные пределы, и обе стороны свято соблюдают это миролюбивое соглашение».

В 1522–1530 гг. в епископстве Отенском страшно размножились мыши и до того опустошили поля, что жители стали опасаться голода. Они обратились в суд, чтобы он совершил высылку мышей. Подана была формальная жалоба против зверушек. Они были приглашены в суд.

Мыши не явились, и неявка была расценена как неуважение; обвинитель потребовал приступить к окончательному решению дела. Суд назначил ответчикам-мышам официального защитника.

Защитник прежде всего заявил, что его клиенты не были как следует оповещены о явке в суд, ибо многие из них находились в поле, и что вообще одного оповещения недостаточно, чтобы поставить в известность всех его клиентов, которые многочисленны и рассеяны по большому числу деревень. Этими доводами он добился второго оповещения, которое было сделано через объявление его вслух с кафедры каждого прихода.

Конечно, это оповещение было не более успешно, чем первое. Чтобы представить уважительные причины неявки своих клиентов, защитник указал на продолжительность и трудность пути, на опасности, которые сопряжены для мышей во время их путешествия со стороны их смертельных врагов - кошек, которые, узнав о вызове их в суд, стерегут их на всех путях...

В 1690 г. гусеницы опустошали окрестности Пондюшато в Оверни. Жители обратились к епископу с просьбой назначить этим тварям представителя и «присудить эти существа к изгнанию из этих мест, в которые они забрались с такою неслыханною дерзостью». Епископ, однако, не счел возможным удовлетворить немедленно просьбу жителей и ограничился назначением общественных молитв.

Ожесточенный народ решил тогда обратиться к судье. Тот назначил гусеницам представителя - и дело началось. Суд решил: «Выслушав стороны и признавая справедливую жалобу жителей, предлагаем гусенице удалиться в течение шести дней, в случае же неисполнения сего объявляем ее проклятою и отлученною от Церкви».

Гусеницы были присуждены к изгнанию, причем им назначили для местожительства определенное место. Это назначение местожительства повторяется во многих решениях, причем осужденные, как видно из актов, или повинуются судебному решению и удаляются в назначенное им место, или же, отлученные от Церкви за неповиновение, неизвестно куда исчезают.

Иногда они уступали без суда. Так, в XVI в. появилось на береговой полосе одной местности множество крыс. Был назначен над ними суд. Но прежде, чем суд дошел до приговора, епископ, в сопровождении всего духовенства, поднялся на самую вершину соседней горы и оттуда предъявил крысам требование, чтобы они удалились из этой местности. И что же? «Крысы послушно вылезли из своих нор и, пустившись вплавь, переплыли часть моря, отделявшую берег от маленького пустынного острова, где они и водворились на жительство».

Время от времени виноградники Сен-Жульена подвергались опустошению, учиняемому зелеными жучками. В 1515 г. жители Сен-Жульена обратились в суд с просьбой о защите их от этих насекомых.

В прошении яркими красками рисуется тяжелое положение владельцев опустошенных виноградников. Защитник насекомых объявил, что он не желает от имени своих клиентов принять тот участок, который предложили сен-жульенские жители, так как этот участок земли совершенно бесплоден и не производит абсолютно ничего. Представитель жителей возразил, что участок, о котором идет речь, «изобилует кустарниками и деревцами, весьма пригодными для питания обвиняемых насекомых».

Часть листа, на котором изложен приговор суда, к сожалению, не сохранилась. До нас дошел лишь отрывок судебного решения. Но из этого отрывка видно, что судья перед произнесением приговора назначил экспертов для исследования состояния упомянутого участка. Это исследование было, без сомнения, произведено, ибо на краю листа, содержащего изложение приговора, мы читаем: «Посещение экспертов стоило три флорина».

К сожалению, остается неизвестным, продолжался ли после этого процесс и произнес ли судья окончательный приговор.

Насколько часты были тяжбы с животными, видно из того, что некоторые юристы считали нужным составлять руководства по такого рода процессам, с подробным изложением процессуальных правил и указаний судебной практики.

В 1568 г. была издана книга Гаспара Балли. Гаспар Балли был адвокатом в Шамбери и прославился как опытный юрист по процессам против животных. Приводим оттуда образцы речей, составленные Балли и предназначавшиеся как истцам - представителям жителей опустошаемых местностей, так и ответчикам, представителям обвиняемых животных. Эти речи представляют любопытный образец старофранцузского адвокатского красноречия.

Речь представителя жителей

Господа! Эти бедные жители, стоящие перед вами со слезами на глазах, прибегают к вашему правосудию, подобно тому, как в древности жители островов Майорки и Минорки, пославшие к Августу Цезарю просить солдат, которые защитили бы их от массы кроликов, опустошавших их поля. Вы имеете лучшее оружие, чем солдаты этого императора, и вы более в состоянии предохранить этих бедных людей от голода и нужды, которою им угрожают опустошения, производимые этими животными, не щадящими ни зерна, ни виноградников.

Им угрожает несчастие, подобное тому опустошению, которое было произведено кабаном, испортившим поля, виноградники и леса королевства Калидонского, о котором упоминается в Илиаде Гомера, или опустошению, произведенному лисицей, посланной Фемидой в Фивы и не щадившей ни плодов полевых, ни домашних животных, ни даже самих крестьян.

Вам знакомо всё зло, которое приносит в страну голод, ваша доброта и справедливость не допустят, чтобы жители были вынуждены предаться незаконным и жестоким поступкам. Свидетельницами этих бедствий могут служить матери, о которых речь идет в четвертой книге Королей и которые съедали детей одна у другой. Голодная смерть есть самый ужасный род смерти, ибо ей предшествуют мучения и слабости сердца, являющиеся новыми источниками страданий.

Я уверен, что вы почувствуете сострадание к этому народу, если вам представят то состояние, в какое приводит голод: «Волосы всклокочены, глаза ввалились, лицо бледное, губы высохли от жажды, горло покрыто шероховатыми наростами и язвами, кожа сухая, так что через нее можно видеть внутренности; кости, лишенные соков, выступают из-под кривых бедер; на месте желудка - пустое пространство» (Овидий, «Метаморфозы»).

Различные справки и осмотры, сделанные по вашему распоряжению, дали вам ясное понятие о вреде, причиненном животными. Так как после этого все необходимые формальности уже были совершены, то теперь остается вам лишь составить решение. Обитатели просят повелеть животным оставить занятые места и поселиться в указанном им участке, они просят также произвести религиозные акты, указанные нашей матерью, святой Церковью. Так как эти просьбы разумны и целесообразны, то вы произнесете, конечно, соответственное решение.

Речь представителя животных

Господа! Так как вы выбрали меня защитником этих бедных животных, то вы позволите мне защитить их права и доказать, что все формальности, направленные против них, недействительны. Их обвиняют - как будто они совершили какое-либо преступление. После наведения справок о вреде, будто бы причиненном ими, их приглашают предстать перед судом.

Но так как всем известно, что они немы, то судья дал им адвоката для представления суду тех доводов, которых они не в состоянии представить. Итак, господа, так как вы дали мне позволение говорить в пользу бедных животных, то я могу сказать в их защиту следующее.

Во-первых, призывать к суду можно только того, кто способен рассуждать, кто в состоянии свободно действовать и кто в состоянии понимать смысл преступления. Но так как животные лишены света разума, которым одарен один лишь человек, то, следовательно, и процесс, затеянный против них, недействителен.

Во-вторых, никого нельзя приглашать к суду без всякой причины, и тот, по вине которого производится такой вызов, обязан платить штраф. Но животные не дали никакого повода к такому вызову их в суд, ибо, как выше сказано, чтобы совершить преступление, нужно обладать разумом, которого животные лишены.

Я спрашиваю, что можно сделать с животными, если их пригласят к суду и они не придут? Ибо они немы, они не могут выбрать себе прокурора, который защитил бы их интересы, они не могут приводить никаких объяснений в свою защиту. Поэтому это приглашение к суду не может иметь никакой силы, и так как оно составляет основание всех остальных юридических актов, зависящих от него и падающих вместе с ним, то и весь суд над ними недействителен.

Мне возразят, может быть, что если животные не могут выбрать прокурора для защиты своих прав и не могут излагать своих доводов, то всё это может быть сделано от их имени самим судьею. На это я отвечу, что это правильно в том случае, когда это делается сообразно правовым постановлениям, но не в данном случае, где ни обвиняемые, ни судьи не могут совершить этих действий, как это видно из глоссаторского комментария к постановлению закона...

Но удивительнее всего то, что над этими бедными тварями хотят произносить анафему, на эти бедные существа хотят обрушить самый суровый меч, имеющийся в руках Церкви для наказания преступников. Но эти животные не могут совершать ни преступлений, ни грехов, ибо для того, чтобы грешить, нужно обладать разумом, который отделял бы добро от зла и указывал бы своему владельцу, чему нужно следовать и чего нужно избегать.

Животные не могут быть изгнаны из лона Церкви, никогда не бывши там. Это может быть направлено против людей, владеющих душою, а не против неразумных животных. Так как душа этих животных не бессмертна, то их не может поразить анафема.

Эти животные совершают действия, вполне дозволенные даже божественным правом. Ибо об этом сказано в книге Бытия. Если плоды земли сделаны для животных и людей, то и животные могут употреблять эти плоды в пищу. Животные, следуя законам Бога и природы, не могли совершить никакого преступления и не могут, стало быть, подвергнуться ни проклятию, ни какому-либо другому наказанию.

Если все эти доводы вам не кажутся убедительными, то следующее соображение вам ясно покажет невозможность отлучения животных от Церкви. Произнося такой вердикт, суд действует наперекор Божьей воле, ибо Бог послал животных для наказания людей за грехи.

Из этого видно, что процесс должен быть прекращен.

Чем же объясняется это удивительное явление Средневековья - процессы против животных?

Мы находим у исследователей различные толкования. Некоторые выводят правовое отношение к животным из первобытного права, перешедшего в Европу от древних народов. Прежде всего указывают на Моисеево право. По законодательству Моисея повелевается забросать камнями быка, забодавшего человека, и запрещается есть мясо этого быка. Этот закон находил оправдание в том, что Бог обещал Ною и его потомкам, что Он отомстит за них не только людям, но и животным. Отсюда уравнение животных с людьми перед земным правосудием.

У восточных народов в свое время тоже сохранялись наказания животных. Один историк рассказывает, что он был очевидцем публичного распинания льва в Финикийских колониях.

У древних персов наказания животных тоже были обычным явлением. Заратустра спрашивает Агурамазду, как следует поступить с бешеной собакой, кусающей людей и скот. Этот вопрос имел для Заратустры особенно большую важность потому, что собаки принадлежат у персов к числу святых животных, которых нельзя истреблять.

По ответу, данному Агурамаздой, «владелец собаки, не следивший за нею надлежащим образом, должен быть наказан за убийство, совершенное с намерением. Собаке же должно в первый раз отрезать правое, во второй раз левое ухо, при следующих же укушениях нужно ей отрезать каждый раз по одной ноге».

Другие исследователи связывают процессы против животных и отлучение животных от Церкви со средневековой демонологией и верой в оборотней. Существовало убеждение, что дьявол охотно и чаще всего принимает вид животного - сам принимает вид какого-либо животного, чтобы вредить, и также обращает в животных людей, в которых он поселился или которые вступили с ним в связь.

Полагали, что это излюбленный способ дьявола вредить. Эти оборотни и бегали якобы по деревням, пожирая детей и домашний скот.

Кроме всего прочего процессы против животных должны были служить предупреждающим и устрашающим актом для людей. Наказания животных должны были побуждать владельцев к большей бдительности в присмотре за животными и удерживать их самих от преступных действий. Так, при осуждении свиньи в 1572 г. приговор мотивируется желанием «поощрять людей к бдительному присмотру за животными».

Во всяком случае, средневековая юриспруденция очевидно признавала равенство между людьми и животными во всем, что касалось исполнения всех Божеских и человеческих законов.

История человечества хранит множество эпизодов, которые сейчас могут показаться как минимум странными. И если бесконечные войны и междоусобицы не вызывают никаких вопросов (в этом плане мы не исправились за последние несколько сотен лет), то практически одновременно с инквизицией и постоянными сражениями происходило еще одно явление, которое в современных реалиях шокирует абсурдностью. В условиях 21 века оно может вызвать осуждение у всех - начиная от обычных граждан и заканчивая зоозащитниками и радикальными экоактивистами. Это - судебные процессы над животными. Рассказываем о том, почему в них был определенный смысл

Мысль о том, что можно судить, допустим, улиток, саранчу или осла, может вызвать вопрос об адекватности ее автора. Но на самом деле у этой идеи есть весьма серьезный и даже сакральный смысл.

Начнем с того, что в Средние века не существовало более влиятельной и значимой социальной силы, чем церковь. Ее роль и интересы можно увидеть практически в каждом сколько-нибудь значимом событии, а уж культура и повседневность без нее не обходились в принципе. И как раз в религии кроется загадка судов над животными.

Идеей того, что все существующее на планете создано богом, никого не удивить. С этой позиции и человек, и животные, находятся практически в равных правах - у них один сакральный создатель, у них одни условия существования.

Одновременно с этим, человек живет внутри общества и активно преобразует окружающий мир - животные этого не делают. В связи с этим человека можно поставить на более высокую позицию по отношению к животным - он все-таки разумен. А еще он ближе к богу - просто потому, что создан «по образу и подобию».

Поэтому человек, находясь по отношению к животным на более высокой позиции, все же имеет с ними абсолютно равные права - и должен выполнять по отношению к ним «учительскую» роль. И нарушение со стороны животных и последующий суд - лучший способ опробовать эту роль. Как мы увидим, несмотря на всю близость современному суду, процессы над животными в большей степени имели постановочно-театральный характер - в конце концов, а как еще судить животное?

Поводы для «повестки»

Что могло стать поводом для суда? Здесь ситуация вполне человечная - в первую очередь и чаще всего животные обвинялись в убийстве или причинении тяжких телесных повреждений. Для средневекового аграрного общества это было совсем не редкостью.

Лошадь могла внезапно ускориться, а всадник - погибнуть, упав с нее. Разъяренный бык мог затоптать человека. Нападение медведя или волка - так вообще обыденность. Даже ленивые и меланхоличные свиньи могли подвергаться судебному преследованию, и подводила их неразборчивость в пище.

Например, в середине 17 века во Франции свинью судили за то, что она съела младенца. Впрочем, в данном случае стоило бы скорее разобраться с поведением матери - в условиях современной правовой системы ее наверняка объявили бы в неисполнении родительских обязанностей. Суть драмы проста: женщина выполняла какую-то работу в хлеву, и принесла с собой новорожденного младенца (некому было больше за ним следить). Вывалив еду для свиней, она ушла, оставив ребенка рядом со свиной кормушкой. Вернувшись обратно, она увидела довольно печальную сцену, потому что свинье-то, по большому счету, все равно, что есть, а ребенок никак не мог за себя постоять.

Справедливости ради, стоит заметить, что в этом случае суд признал свинью невиновной - да, конечно, она убила ребенка, но сделала это не по злому умыслу. Все списали на промысел божий - а значит, никто не виноват. Однако суд не всегда был благосклонен к животному - в другом случае, произошедшем в той же Франции и примерно в тот же временной промежуток, бык был приговорен к смертной казни через повешение за то, что проткнул человека рогами. В данном случае суд увидел злой умысел быка.

Средневековая педантичность

Мы немедленно можем спроецировать подобный судебный абсурд на современность, и вспомнить, что сейчас суд включает в себя целый ряд действий: расследование, допрос свидетелей и подозреваемого, действия адвокатов, в конце концов. К тому же, сам подсудимый в ходе суда не является статичной персоной - он активно участвует, выражает свою позицию. Как все это может применяться в условиях суда над животным?

Ведь животные лишены речи, а биологи добавят, что их действия в принципе не могут носить осмысленный характер - они руководствуются инстинктами, и все тут. Но нет. Не забываем, что речь идет о Средневековье. Здесь привычная для нас логика не очень действует.

Для животных назначались «помощник» и адвокат. Задача «помощника» состояла в том, чтобы от лица подсудимого рассказать действия животного и объяснить его логику. Закономерно, что все эти объяснения были выстроены исключительно с позиций человека, и к логике действий животного имели довольно посредственное отношение, но разве это важно?

Задача адвоката ничем не отличалась от современной - постараться максимально выгодно представить позицию своего подзащитного в глазах суда. Допрашивалось животное-преступник, допрашивались свидетели. Если животное молчало в ходе суда и не выражало никакой заинтересованности в происходящем - его могли обвинить в неуважении к суду или уклонению от следствия. Тогда к нему могли применяться пытки, и в таком случае крики животного под пытками могли быть расценены как признание вины. Также учитывались облегчающие и отягчающие обстоятельства. Все как у людей!

Но все выше сказанное относилось к «простым» ситуациям - связанным с конкретным сиюминутным действием. Иногда история становилась более сложной - здесь животные рассматривались как виновники глобального явления. Обычно обвиняемыми в таких процессах становились сразу целые группы животных - чаще всего насекомые или грызуны. А повод для обвинения - вред людям. Практически преступления перед человечеством!

Мышиные страсти

Наиболее показательны в этом плане два судебных процесса, происходивших в 16 веке в той же Франции: в Оверни и Страсбурге.

Однажды жизнь городка Овернь была нарушена тревожными событиями - окрестные поля стали опустошать мыши. Их было огромное количество, и они создавали серьезную угрозу сельскому хозяйству. Сначала были предприняты дежурные действия для таких ситуаций, а именно - молебен. «Богородица, мышей прогони!». Эти действия не привели к ожидаемому результату. Мыши продолжили вредительские действия. Тогда осталась только одна надежда - суд.

Но как судить сразу полчище мышей? Необходимо проявить смекалку.

Однажды утром в ближайшее поле отправилась целая делегация жителей города - во главе с мэром и епископом. Их задачей было найти на суд представителя мышей. Они поймали в поле наиболее крупную и жирную мышь, нарекли ее главной и предъявили требования - вывести подальше от города своих подчиненных, в противном случае ей будет предъявлено официальное обвинение.

Дальше последовало долгое и убедительное (по человеческим меркам) увещевание мышей. Стоит ли говорить, что за отведенный срок мыши не ушли - тогда жители города решили, что мыши решили пойти на открытый конфликт. Делегация вернулась в поле, повторила поиски мышиного короля, и пойманной жирной мыши было предъявлено уже официальное обвинение. Здесь же для нее был назначен помощник и адвокат, и мышь была передана им - для охраны и понимания логики ее действий. А дальше состоялся суд. Протоколы суда, как утверждается, достаточно хорошо сохранились, но они весьма заунывны - лучше сразу перейти к концу. Судебный вердикт. В этом процессе он был просто восхитителен.

Так как мыши - существа маленькие, суд заявил, что они не могут нести ответственность за свои действия в силу малолетства. Просто потому что маленькие. Вот подрастут - тогда смогут отвечать, а пока заслуживают снисхождения. Город решил, что, раз мыши малолетние, то им нужно помочь, и поэтому с мышами даже был заключен договор, по которому им было отдано облюбованное ими поле, а городские наделы были перенесены в другое место, куда мышам входить было запрещено.

Восхитительная и прекрасная история, полная гуманизма и сострадания.

Куда меньше повезло жителям Страсбурга. Их драма с мышами была практически идентична, но итог - совсем другой. Мышей приговорили к депортации - им был предоставлен срок на то, чтобы покинуть городские земли, в противном случае они будут переселены насильно. Через какое-то время мыши исчезли - и жители города обрадовались тому, что суд сработал не зря. Но совсем скоро грызуны вернулись - и тогда все повторилось снова. Итог этой драмы остался за кадром.

Особенно показательно, что подобные судебные эпопеи повторялись достаточно регулярно и вплоть до 19 века. Последнее упоминание о подобном процессе относится к 1866 году - тогда в Словении жители, не сумев прийти к судебному компромиссу с саранчой, приговорили ее к смерти - и отправились на поле истреблять насекомых.

Конечно, это кажется абсурдом. Использовать ресурсы судебной системы для решения абсолютно банального и злободневного вопроса сейчас кажется смесью из фарса и безумия. Но вместе с этим мы можем видеть в этом пример попыток достигнуть гармоничного развития человека и природы - и, возможно, современному человеку стоило бы поучиться подобному у предшественников. Лет пятьсот назад поиск гармонии с природой был пусть и абсурден, но куда более развит и искренен.

Мир средневекового человека был непредсказуем и опасен. Посевы могли быть в любой момент уничтожены насекомыми-вредителями, а запасы в амбарах - съедены мышами. Оставленная без присмотра свинья могла съесть крестьянского ребёнка. Корова могла убить рогами или ударом копыта, лошадь - сбросить или лягнуть хозяина.

Возникающее из-за таких происшествий ощущение враждебности и хаотичности мира могли посеять сомнения самого кощунственного свойства: «Не имеют ли зло и разрушение равную, а то и большую силу, чем божественный закон?» Божественный порядок должен был побеждать всегда, и на земле его должен был представлять закон и суд - светский и церковный. Поэтому неудивительно, что со Средних веков и до XVIII века были чрезвычайно распространены судебные процессы над животными.

С адвокатом и эшафотом

В одной только Франции за период с XII по XVIII век историкам известны не менее 92 таких процессов, и это только те, которые были запротоколированы и упоминания о которых дошли до наших дней. Они не были просто показательной местью: дела велись в строгом соответствии с юридическими нормами, точно так же, как если бы на скамье подсудимых сидел человек. Проводилось следствие, опрашивались свидетели, обвиняемому за общественный счёт предоставлялся адвокат, соблюдались все предписанные законом процедуры. В некоторых случаях животное могли пытать, но на тех же основаниях, что и подозреваемого человека.

Из сохранившихся бухгалтерских документов видно, что суммы, выделявшиеся на содержание четвероногих подследственных, соответствуют нормативам, предусмотренным для людей. При необходимости приглашались эксперты, а если выносился смертный приговор, оплачивались работы по подготовке к казни и услуги профессионального палача по человеческому тарифу. Расходы могли быть весьма внушительны, особенно если приходилось сооружать эшафот для огромного быка.

Суммы, выделявшиеся на содержание четвероногих подследственных, соответствуют нормативам, предусмотренным для людей.

Иногда здравый смысл и прагматичность судьи были сильнее буквы закона, и тогда смертная казнь заменялась продажей животного на скотобойню. Полученные от продажи деньги шли в пользу семьи пострадавшего и на нужды бедных, но голова животного должна была быть выставлена в общественном месте в назидание потенциальным преступникам.

Смертная казнь была не единственным видом наказания, применявшегося к животным - за лёгкое преступление суд мог посадить преступника в тюрьму. Так, в Австрии покусавшую государственного чиновника собаку приговорили к году заключения.

Однако, не следует делать вывод, что животные считались равными человеку. Животных, не нарушающих общественное спокойствие, с лёгкостью забивали на мясо, а крыс или насекомых-вредителей убивали без всяких юридических процедур. Суд был скорее обрядом, психотерапевтическим актом по восстановлению веры в порядок.

Разврат и чревоугодие

В 1386 году в городе Фалез в Нормандии свинья зашла в незапертую хижину и убила оставленного без присмотра младенца, обглодав ему лицо и руку. Подозреваемую задержали. Суд исследовал обстоятельства преступления и опросил свидетелей. Назначенному адвокату не удалось ни опровергнуть её причастность, ни найти смягчающие обстоятельства - свинья не волк, которому необходимо убивать для пропитания. Вина свиньи была доказана, по принципу «око за око» ей отрубили часть рыла и переднюю лапу, после чего одели в человеческую одежду и маску и повесили на рыночной площади на обозрение толпы.

В 1457 в Савиньи слушалось дело об убийстве пятилетнего Жана Мартена. В качестве обвиняемых выступили свиноматка и её шестеро молочных поросят. Свинью суд счёл виновной - ее казнили, повесив за задние ноги на кривом дереве. Поросят, хотя на них и были найдены следы крови, оправдали за недостаточностью улик. Тем не менее «в связи с их малолетством и разлагающим влиянием матери» судья посчитал, что им необходим особый надзор. Поскольку хозяин поросят не рискнул гарантировать их поведение в будущем, визжащие и хрюкающие «дети из неблагополучной семьи» были переданы под опеку местного женского монастыря.

Такие случаи не были редкостью: во Франции известны около 20 приговоров по отношению к свиньям-людоедам. Также было немало убийств, совершенных коровами, быками, лошадьми и другими животными.

«Безнравственное поведение» также считалось тяжким уголовным преступлением. В 1750 году во Франции перед судом по обвинению в содомии предстал некий Жак Феррон и его ослица. Обвиняемые были пойманы с поличным, и обоих ждала верная смерть. Защита заявила, что животное принимало участие в развлечениях хозяина помимо воли и является жертвой насилия, а не соучастницей преступления. Решающую роль сыграли показания местного приходского священника, заявившего, что он знает ослицу уже четыре года, и она всегда показывала себя образцом христианской добродетели, кротости и послушания. Ослица была оправдана, Феррон повешен.

Служители сатаны

Было бы странно, если бы во времена охоты на ведьм обвинения в колдовстве не выдвигались и против животных. Самым известным из таких процессов следует считать дело базельского петуха, который в 1474 году якобы снёс яйцо. Происшествию нашлась масса свидетелей, и петуха стали судить. Обвинитель требовал смертного приговора, поскольку птица явно вступила в связь с дьяволом, а яйцо было снесено либо для изготовления ведьмовских снадобий, либо, что гораздо хуже, для выведения из него ужасного чудовища василиска.

Как правило, на процессы о колдовстве и ереси адвокаты не назначались, но пернатому «чернокнижнику» всё-таки был предоставлен защитник. Он не стал ни опровергать утверждения о том, что яйцо петуха имеет дьявольскую природу, ни доказывать, что яйцо могло быть снесено не подсудимым. Вместо этого он строил линию защиты на том, что откладывание яйца - действие непроизвольное, и происходило помимо его воли и желания, а потому и выносить ему приговор как колдуну, сознательно идущему на преступление против бога, было бы несправедливо. Обвинитель парировал отсылкой к Евангелию: гадаринские свиньи также действовали не по своей воле, когда в них входили бесы, но если сам Иисус допустил их смерть с тем, чтобы изгнать бесов из мира, то несправедливым это быть не может.

Суд вынес обвинительный приговор, и птицу сожгли на костре. Учёные продолжают гадать, что произошло в Базеле в 1474 году. Биологи утверждают, что в результате инфекции или травмы яичников курица может приобрести вторичные половые признаки и внешнее сходство с петухом, при этом сохраняя способность нести яйца. Представители гуманитарных наук по большей части считают, что случай демонстрирует причуды человеческого сознания, склонного воспринимать самые неправдоподобные объяснения как вероятные, если они вписываются в традицию.

Город Салем в Новой Англии, прославившийся одним из самых масштабных процессов о ведьмовстве в истории, не упустил из виду четвероногих соучастников: там были казнены две собаки. Одна из них обвинялась в том, что, будучи одержима дьяволом, выступала для невидимой ведьмы или беса транспортным средством. Другая собака будто бы и сама была вполне состоявшейся и самодостаточной ведьмой - во всяком случае, следствие утверждало, что она наводила порчу на прохожих одним только взглядом.

Петуху и собакам, как и многим другим животным, казнённым по обвинению в колдовстве, хотя бы предоставлялся шанс на оправдание. Кошек убивали массово, без суда и следствия, просто за принадлежность к виду, ассоциирующемуся с дьявольскими силами.

Люди против вредителей

Помимо уголовных дел против животных, в Средневековье и раннем Новом времени были чрезвычайно распространены гражданские тяжбы в формате «человеческая община против колонии вредителей». Городские и сельские общины подавали иски к червям, гусеницам, жукам, «шпанским мушкам», саранче, змеям, мышам, кротам, пиявкам и даже угрям.

Cуд (как правило, церковный) исходил из того, что представители фауны также являются божьими творениями, и создатель дал землю на пропитание в том числе и им. Тем не менее, это не даёт им права уничтожать плоды человеческих трудов, и посему следует выделять вредителям земли, пригодные для пропитания, но отдалённые от посевов. Если ответчики не исполняли решение суда, они могли быть преданы отлучению от церкви и проклятию. Адвокаты постоянно обращали внимание на то, что анафема не может применяться к тем, кто ни разу не был допущен к причастию и даже не обладает бессмертной душой, но эти доводы редко бывали услышаны.

Так или иначе, после заключения договора или проклятия бедствия часто прекращались: гусеницы превращались в бабочек, саранча перелетала на новое место. В случаях, когда ни справедливый договор, ни церковное проклятие не действовало, ответственность перекладывалась на самих крестьян - если ни закон, ни бог не помогли, то это означает, что они сами плохо платят церковную десятину.

Городские и сельские общины подавали иски к червям, гусеницам, жукам, «шпанским мушкам», саранче, змеям, мышам, кротам, пиявкам и даже угрям.

С 1445 по 1487 год проходил процесс по иску общины Сен-Жюльена к жукам-вредителям «вишнёвые слоники» (Rhynchites auratus). Суд хотел предписать жукам переселиться на специально выделенные необрабатываемые земли. Адвокат возражал против такого решения, поскольку оно ограничивало естественные права его клиентов, данные им богом. Такой довод судом принят не был, однако общине пришлось за свой счёт приглашать независимых экспертов, которые обследовали бы предлагаемый участок и установили его пригодность для проживания жуков. В итоге суд постановил, что насекомым предоставляется в полное владение территория выработанного карьера, где ранее добывалась охра, на который они и обязаны были переселиться.

Жуки, однако, исполнять решение суда не торопились. Вскоре адвокат опротестовал решение суда по вновь открывшимся обстоятельствам: хотя добыча охры в этом месте уже не велась, у многих местных жителей по-прежнему оставалось право прохода по территории бывшего карьера, отозвать которое было бы проблематично. В то же время переселить жуков туда, где для них будет велик риск погибнуть под ногами прохожих или колёсами телег, было бы неправомерно. Процесс с перерывами продолжался более сорока лет, и до нас не дошло сведений, чем он закончился.

Суд постановил, что насекомым предоставляется в полное владение территория выработанного карьера, на который они и обязаны были переселиться.

В 1508 году в городе Отён в Бургундии прошёл процесс по иску общины к крысам, уничтожившим посевы ячменя. Грызунам крупно повезло: их адвокатом был назначен Варфоломей Шассенэ, в будущем один из наиболее известных юристов своего времени. На первое судебное заседание представители ответчика не явились, и адвокат заявил, что повестка не была донесена до них должным образом.

Тогда вызов в суд в отношении «мерзких животных сероватого цвета, проживающих в норах» пришлось зачитывать в церквях по всему епископству - уж воскресную службу любая добропорядочная крыса должна была посещать. На втором заседании грызуны также отсутствовали, и Шассенэ затребовал отсрочки, поскольку его клиенты рассредоточены по большой территории, и им, в особенности пожилым или беременным, требуется большой срок на сборы и дорогу. Разбирательство снова было перенесено.

В третий раз ответчики снова проигнорировали слушание, но их адвокат уже успел придумать способ защитить их. В соответствии с нормами действовавшего права ответчик должен был иметь возможность явиться в суд без риска для собственной жизни и здоровья. Повестка тем самым становилась охранной грамотой. Крысы, по заверениям Шассенэ, были готовы отстаивать свои законные интересы в установленном порядке, но испытывали опасения по поводу того, что по пути они подвергнутся нападению кошек, которым также известно место и время заседания.

Таким образом, жители города и окрестных деревень обязаны были под собственную ответственность гарантировать неприкосновенность крыс, идущих на суд, а в случае, если нападения всё-таки будут зафиксированы, владелец кошки должен будет выплатить крупный денежный штраф. Суд подтвердил позицию Шассенэ, однако жители Отёна отказались брать на себя чреватые серьёзными убытками обязательства, и дело было закрыто.

Прости, Топси

Со второй половины XVIII века судебные процессы над животными становятся большой редкостью. Однако отношение к «провинившимся» животным лучше не стало.

В начале XX века в США прошли как минимум две казни цирковых слоних за убийство людей. Первую слониху звали Топси, и ей приписывалось убийство трёх человек, включая жестокого дрессировщика, пытавшегося заставить её съесть зажжённую сигарету. Первоначально её планировалось повесить, но вмешалось Американское общество по предотвращению жестокого обращения с животными. Тогда способ убийства заменили на казнь электричеством, и компания Эдисона воспользовалась случаем, чтобы продемонстрировать своё технологическое преимущество перед конкурентами и мощь переменного тока.

Топси была казнена 4 января 1903 в Нью-Йорке, на Кони-Айленде: на неё надели специально разработанные медные башмаки с электродами и через них пропустили ток напряжением в 6 600 Вольт. На диковинную казнь собралось посмотреть 15 тысяч человек. Сто лет спустя жители Нью-Йорка изменят своё отношение к Топси и её участи, и ей будет установлен памятник.

Другая слониха по кличке Мэри работала в цирке в городе Эрвин штата Теннесси. Когда неквалифицированный работник проткнул ей ухо крюком, чтобы вытащить на арену, она пришла в ярость и затоптала его. Достоверно известно только об этом погибшем, но некоторые источники сообщают, что при попытке её изолировать пострадало до восьми человек. На следующий день, 13 сентября 1916 года, её повесили на подъёмном кране. При первой попытке цепь, выступавшая вместо верёвки, оборвалась. Мэри упала и сломала бедро, но её тут же повесили снова, на этот раз успешно.

При первой попытке цепь оборвалась. Мэри упала и сломала бедро, но её тут же повесили снова, на этот раз успешно.

Обе слонихи были казнены без суда, без предоставления защиты и шанса на оправдание. В сущности, это были не казни, а убийства по произволу владельцев, совершённые для успокоения посетителей цирков и на потеху толпе.

В настоящее время, если животное причиняет вред людям или их имуществу, ответственность несёт его хозяин. Тем не менее участь животных не стала легче. Они по-прежнему могут быть изъяты у хозяина и усыплены по решению суда, но уже не в качестве осуждённого, а как орудие преступления или источник повышенной опасности.

Подписывайтесь и читайте наши лучшие публикации в Яндекс.Дзен . Смотрите красивые фотографии со всех уголков планеты на нашей странице в Instagram .

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.

Все любят животных, и ни один нормальный человек не хочет, чтобы над ними издевались, однако в древние времена, когда людей наказывали гораздо суровее, чем сейчас карали даже животных, которые якобы в чём-то провинились. Да, в одни времена их вызывали в суд и выносили приговор. Люди подавали в суд на червей, личинок майских жуков и термитов, которые как не странно на заседание суда не являлись. Бред, абсурд и несуразица! Однако это действительно было.

Твари божьи

В XIV веке население швейцарского городка Кур подало в суд на белых червей. Ответчики на заседание, конечно, не явились, что не помешало судьям вынести весьма лояльное решение: «Вышеупомянутые черви суть создания божьи, имеют право на жизнь, следовательно, было бы несправедливо лишать их средств к существованию». Поэтому все, что ждало нарушителей, - массовое переселение в другой район. Вернее, постановление о выселении, которое червяки, безусловно, проигнорировали.

В 1479 году жители нескольких швейцарских деревень подали в суд на личинок майского жука, губивших их урожаи. Личинкам назначили защитника Жана Перроде, который потратил два года, чтобы доказать судьям, что майские жуки тоже были на Ноевом ковчеге, а потому наказывать их нельзя. Чем закончилось дело - история умалчивает, но, если следовать прецедентному праву, максимум, что ждало личинок, - депортация (и та на бумаге).

Пострадавшей стороной в итоге оказывались жители. В той же Швейцарии в 1545 году осудили очередную партию жуков, постановив выселить нарушителей в другое место, которое долго подбирали. Был составлен документ, согласно которому на новом месте жительства беспокоить жуков строго воспрещалось. Окрестные жители долгое время добивались разрешения ходить через означенный участок и получили его с оговоркой, что они не причинят никакого «ущерба пастбищам жуков».

А в 1713 году в Бразилии состоялся процесс над термитами, растащившими муку в подвале одного из местных монастырей. Как водится, насекомых приговорили к выселению, но те не послушались, поэтому... переселились сами монахи. А что делать-то - «божьи твари»!

Мышиный адвокат

Уж, казалось бы, мыши - отменные вредители. Но вот поди ж ты - серохвостых оправдывали направо и налево. А французский юрист Бартоломе Шассене в 1480 году даже прославился благодаря грызунам. Тех обвинили в порче зерна из амбаров. Но обвиняемые в суд не явились. Законник вел дело, упирая на то, что местоположение мышей и крыс слишком труднодоступно, живут они (оказывается!) в глубоких норах, поэтому и не знали, что им следовало явиться на заседание. Внимая доводам адвоката, судьи постановили объявить о вызове грызунов по всем селениям.

Легкомысленные мыши вновь проигнорировали строгих арбитров. И тут на помощь вновь пришел находчивый мэтр Шассене, заявив, что животные не смогли присутствовать на заседании по причине подстерегающей их повсюду опасности в виде кошек и сов, а путь-то неблизкий - через леса, овраги…

В общем, дело дошло до того, чтобы вручать постановление каждой мышке индивидуально, и не только вручать, но и доказывать, что в причинении ущерба урожаю виновна та или иная особь - нельзя же, в самом деле, обвинять всех огульно! К счастью, заниматься этим не стали - судьи осознали, что это попросту невозможно.

Не все, правда, оказывались столь успешными защитниками, как Шассене. Порой мышей и крыс действительно приговаривали к переселению, вручая, впрочем, каждой охранные грамоты, которые должны были спасти их от кошек.

Если речь шла не о гражданских делах - судьи были далеко не так милосердны. Уголовные дела заводили в основном в случае физического ущерба человеку или другим животным. В XIII веке во Франции, к примеру, свинью повесили за то, что она сожрала собственных поросят. В 1314 году на виселицу отправили быка, забодавшего человека. А в 1474-м сожгли петуха за то, что, как показалось хозяевам, он якобы снес яйцо (последнее также было сожжено как «плод дьявола»).

Подробности этих процессов неизвестны, а вот дело о поросенке, которого судили в 1499 году в аббатстве Святого Иосифа, изобилует деталями. Вот хотя бы текст приговора: «Имея в виду, что по обстоятельствам дела, вытекающим из процесса, возбужденного прокурором, трехмесячным поросенком причинена смерть ребенку по имени Жиль, имевшему от роду полтора года; принимая во внимание данные следствия, произведенного прокурором, осмотрев и выслушав все, что касается указанного поросенка и обстоятельств дела, мы присудили его к казни через повешение». Этого мало. Перед казнью со свиньи должны были взыскать плату «на содержание в заключении - 6 су парижских; на вознаграждение палача, прибывшего из Парижа, - 54 су парижских; за телегу, на которой свинью везли к казни - 6 су; за веревку, которой ее связали - 2 су; всего - 68 су».

Были, впрочем, и более мелкие проступки. Ослов приговаривали к отрезанию уха из-за того, что те любили подъедать на огородах листья салата. Псов, которые кусали прохожих, попросту сажали в тюрьму, о чем свидетельствует, например, дошедшее до наших дней решение суда XVII века в одном из австрийских городов, где собаку приговаривают к одиночному заключению (за что и на какой срок - неизвестно).

Если не казнить, так предать анафеме

В 1120 году епископ Лозаннский отлучил от церкви гусениц и мышей, которые не желали исполнять решение суда, а через год, войдя во вкус, сделал то же самое с мухами. На этот раз без суда и следствия - просто за то, что эти насекомые залетели в церковь.

В 1690 году закон божий против насекомых не помог. Сначала жители французского региона Овернь обратились к местному епископу с жалобой на гусениц, опустошавших огороды. Люди просили «присудить эти существа к изгнанию из мест, в которые они забрались с такою неслыханною дерзостью». Милосердный епископ обошелся тем, что назначил по этому поводу общественные молитвы. Разгневанные сельчане решили обратиться к судье. Гусеницам назначили защитника, но тот надежд «божьих тварей» не оправдал. Приговор суда был неумолим: «Выслушав стороны и признавая справедливую жалобу жителей, предлагаем гусенице удалиться в течение шести дней, в случае же неисполнения сего объявляем ее проклятою и отлученною от церкви».

После этого, судя по записям, над гусеницами было еще несколько процессов, по решению которых им предлагалось переселиться в определенные места. И в некоторых случаях, как свидетельствуют судебные бумаги, эти требования гусеницы выполняли! А потом «рецидив» происходил вновь - вредители возвращались.

Из свидетелей в обвиняемые

В средневековой судебной практике животные могли выступать в качестве не только обвиняемых, но и свидетелей преступления. Хозяин мог привести с собой на суд кошку (кстати, именно этим животным в Средние века доставалось больше всего; кошки во все времена считались «приспешниками Сатаны») или собаку. Существовала, правда, немалая вероятность того, что свидетели могли быстро превратиться в обвиняемых. Хотя бы за то, что не защитили дом от воров (если разбиралось дело о грабеже). Чтобы доказать вину несчастного зверя, «набожные» арбитры не гнушались пытками каленым железом, дыбой и прочими механизмами изобретательных инквизиторов. Истошные вопли животного считались признанием его вины.

Мракобесие, как ни странно, продолжилось и в XX веке. Известна, например, казнь слонов в США. Одна из самых известных - расправа над слонихой по имени Топси. В течение 15 лет животное работало в цирке, а потом из-за возраста было списано на строительные работы. Долгое время Топси исправно таскала тяжести, но годы адской работы изменили характер зверя - из добродушной слонихи Топси превратилась в агрессора. Дело кончилось тем, что животное раздавило двух рабочих. Вместо того чтобы без лишней суеты отправить слониху в зоопарк, «демократичная» судебно-исполнительная система учинила над ней показательный процесс. Разбирались долго (все это время слониха находилась под арестом), а потом решили умертвить животное при помощи электрического тока. 18 января 1904 года в Бруклине на глазах у изумленной публики слониху привязали к двум столбам. На голове и конечностях закрепили электроды с проводами и пустили ток. Топси умерла через десять секунд, не проронив ни звука в этот безумный человеческий мир.

Процессы над животными в средние века были обычным делом. Вплоть до XVIII века во многих странах Европы судили животных, совершивших преступления.

Судили насекомых и птиц, млекопитающих и змей, судили по всей форме и очень тщательно - следствие велось с допросами и пытками, перед полным составом суда в 23 человека выступали обвинители и защитники. Это никого не удивляло в те времена - ведь считалось, что животные действуют сознательно, значит, и отвечать должны за свои поступки по всем правилам.

Пожалуй, процессы над животными того времени можно разделить на две категории -"гражданские" и "уголовные". Первые поражали необыкновенной кротостью, глубокой "справедливостью" по отношению к "тварям Божьим". Прежде чем произнести приговор, к подсудимым обращались со следующими словами: "Ты тварь Божия, тебя я уважаю. Тебе принадлежит земля точно так же, как и мне; я не должен желать твоей смерти. Но ты вредишь, ты посягаешь на мое наследие, разоряешь мои виноградники, пожираешь мою жатву. Одним словом, лишаешь меня плодов моего труда. Быть может, я все это заслуживаю, так как я не более не менее как несчастный грешник. Во всяком случае право сильного есть гнусное право. Я объясню тебе твою вину, буду молить о милосердии Божьем, укажу тебе место, где ты сможешь существовать, и затем ты должен удалиться; если же ты будешь упорствовать, то я прокляну тебя".

Однако когда эти трогательные увещевания не действовали, приходилось обращаться в суд. Но в суде к вредителям относились очень сочувственно и не торопились их осуждать. В 1479 году в одном из районов Швейцарии жители обратились в суд с жалобой на личинок майского жука, которые губили сады и леса. Защитник жуков Фрибург затеял спор с судьями, были ли жуки на Ноевом ковчеге. Спор этот длился два года, а личинки тем временем продолжали губить сады и леса.

В XIV веке жители швейцарского города Кура подали жалобу на белых червей. Однако черви на суд не явились. Тогда суд назначил прокурора и адвоката червей и со всеми формальностями приступил к делу По окончании разбирательства судья, учитывая, что "вышеупомянутые черви суть создания Божьи, что они имеют право на жизнь, что, следовательно, было бы несправедливо лишать их средств к существованию", решил перевести насекомых в дикую лесистую местность, где бы они могли спокойно проживать, не принося никому вреда.

Через несколько лет жители этого же города возбудили, дело против шпанской мушки. Судья назначил обвиняемым не только адвоката, но и опекуна, которые добились перевода шпанской мушки в другое место. Жители вынуждены были отвести им довольно значительное пространство, где бы эти насекомые могли жить.

Еще более знаменит процесс над насекомыми, проходивший в 1545 году в Швейцарии. Благодаря изворотливости и красноречию защитника вредители жуки были приговорены лишь к переселению в другое место, причем специальная комиссия долго выбирала, куда можно было бы переселить жуков. Найдя участок, комиссия составила специальный документ, подтверждающий право жуков пользоваться участком. Местные жители с большим трудом добились разрешения ходить через него. И то с условием, что не будет "нанесения ущерба пастбищам жуков".

Однако жуки так и не переселились (как не переселялись, конечно, и другие насекомые, несмотря на решение судей). Часть Европы тогда была разделена на крошечные княжества, которые постоянно воевали друг с другом. В это время как раз началась война двух феодалов, войска прошли по земле, отведенной для жуков, и адвокат срочно опротестовал решение суда: место стало непригодным для насекомых.

Не менее гуманны были и процессы над крысами. Французский адвокат Бартолми-Шасоне сделал себе карьеру на защите крыс и мышей. В 1480 году он выиграл процесс, заявив на суде, что его подзащитные не могли явиться, потому что местожительства их слишком разбросаны: они живут во многих деревнях, а сами жилища мышей - глубокие норки, и естественно, что находясь в них, мыши не узнали о вызове в суд.

Суд постановил объявить о вызове мышей по всем деревням. Однако мыши снова на суд не явились. Адвокат опять выгородил их, заявив, что мышам трудно прийти: им нужно пробираться через леса и овраги, ручьи и болота, к тому же на каждом шагу их подстерегают враги -кошки, лисы, совы. Наконец, он произнес пламенную речь, доказывая, что нельзя обвинять всех огулом, а необходимо установить индивидуально вину каждой мыши. А так как это было невозможно, то дело пришлось прекратить.

Правда, не всегда адвокату удавалось отстоять своих подзащитных. Иногда крыс и мышей приговаривали к выселению. Но всегда суд выдавал им охранные грамоты, дабы их не съели по дороге кошки.

Даже в XVIII веке еще продолжались "гражданские процессы" над животными. Так, в 1713 году в Бразилии судили термитов, которые растащили муку и подточили деревянные столбы в погребах монастыря. Организованный по всем правилам - с обвинением и защитой - суд вынес постановление о том, что термиты должны покинуть монастырь и переселиться на специально отведенное им поле. Однако термиты не послушались. И монахи отступили: ведь термиты, как и люди, созданы Богом и служат ему! Значит, и трогать их нельзя.

Все это относится к процессам "гражданским". В "уголовных" процессах судьи были не так гуманны - большинство обвиняемых попадало на виселицу или на костер. С начала XII по XVII век только во Франции было вынесено около ста смертных приговоров животным. Судили животных и в Италии, и в Германии, и в Швеции, и в Швейцарии. Вот несколько примеров.

В XIII веке во Франции свинья была приговорена к повешению за то, что съела свой приплод.

В 1268 году осужден был поросенок, нанесший увечья ребенку.

В 1314 году бык за нападение на человека был приговорен к повешению.

В 1389 году казнили лошадь, убившую человека.

В 1442 году в Цюрихе судили волка. Его привезли на суд в клетке и установили на центральной площади, где состоялся суд. Волк обвинялся в убийстве двух девочек. У него нашлись горячие защитники. Тем не менее он был осужден и казнен.

В XV веке судили жеребца по обвинению в лености и вспыльчивости. По решению суда он был убит дубиной.

В 1796 году в Германии заживо закопали в землю быка, обвиненного в том, что якобы из-за него начался падеж скота.

Список этот можно было бы во много раз увеличить.

Были и другие меры наказания: животных отлучали от церкви. Так, например, поступил епископ Лозаннский в 1120 году, отлучив от церкви гусениц и полевых мышей, не пожелавших подчиниться приговору суда, а через год он отлучил и мух, проникших в церковь. Великий Викарий в 1584 и 1585 годах проклял гусениц, появившихся епархии.

Животные выступали на судах не только в качестве ответчиков. Ведь они же считались мыслящими существами. Значит, они вполне могли быть и свидетелями.

Если, например, человек подвергался нападению грабителей в своем доме и никто из людей, кроме его самого, не мог засвидетельствовать этого, потерпевший в качестве свидетеля мог привести в суд кошку, собаку или петуха.

Правда, свидетели-животные тут же могли превратиться в обвиняемых. Если суд устанавливал, что они, будучи очевидцами преступления, не позвали на помощь криками, их жестоко наказывали, чаще всего казнили. Нередко перед казнью животных пытали раскаленным железом, кнутом или прочими изощренными орудиями пыток средневековых инквизиторов. И крики истязаемых животных считались признанием.

Впрочем, наказывали, пытали и судили не всех животных.

В некоторых странах быки, жеребцы и овцы пользовались особым покровительством. Если им не разрешалось официально топтать посевы, то к ответственности их за это не привлекали. Хозяин погубленных посевов даже не мог предъявить иск хозяину животных. Единственное, что разрешалось пострадавшему, - это взять хворостину и прогнать потравщиков с поля или огорода.

Но если гуси, куры или утки были уличены в подобных же деяниях, они немедленно представали перед судом и жестоко наказывались.

Однако в других странах судили за потраву и лошадей, и коров. Обычно их казнили, а мясо шло в пользу суда.

Церковь в средние века уделяла много внимания животным, о них велись долгие "ученые" споры. Одни придерживались мнения, что животные - Божьи создания, что у них "бессмертная душа", другие, подобно итальянскому кардиналу Роберто Баллармино, не верили в их загробную жизнь и поэтому очень жалели животных, которым суждено жить лишь на земле, третьи придерживались мнения французского монаха Бонжо, считавшего, что животные - это черти.

Юрий Дмитриев, журнал "В мире животных" 1999 - 11