Строение тела

У простого народа черт обычно худой с тонкой козлиной бородкой на узком подбородке, между тем как толстый дьявол имеет налет добродуш­ной глупости. Интриган - с горбом и покашливает. Старая ведьма - с высохшим птичьим лицом. Когда веселятся и говорят сальности, появля­ется толстый рыцарь Фальстаф с красным носом и лоснящейся лысиной. Женщина из народа - со здравым рассудком, низкоросла, кругла, как шар, и упирается руками в бедра.

Словом, у добродетели и у черта острый нос, а при юморе толстый. Что можно по этому поводу сказать? Сначала только следующее. Возмож­но, что эти образы, которые выкристаллизовались в народной фантазии благодаря многовековой традиции, являются объективными документами психологии народов, результатом массовых наблюдений, которым, может быть, и ученый должен уделить некоторое внимание.

Но это лишь между прочим. Наши исследования исходили не из таких соображений, а из психиатрической постановки вопроса и лишь впоследствии с известной внутренней необходимостью, расширяясь и зах­ватив область психиатрических пограничных состояний, закончились об­щепсихологическими и биологическими соображениями. <...>

Типы строения тела

Мы стоим, следовательно, на такой точке зрения: конституциональ­ные типы, охватывающие человека в целом, его тело и психику и соответ­ствующие действительным биологическим связям, можно считать уста­новленными лишь тогда, когда вскрыты закономерные взаимоотношения между чисто эмпирически установленными сложными типами телосложе­ния и сложными эндогенными типами (как, например, циркулярный и шизофренический психозы). <...>

Описанные ниже типы не являются «идеальными типами», которые возникли согласно определенной руководящей идее. Они получены эмпи­рически следующим образом: где можно установить достаточное количе ство морфологических сходств у достаточного количества лиц, там мы приступаем к определению цифровых данных. Если мы исчисляем сред­ние величины, то в этом ясно выступают общие признаки, между тем как различные черты в каждом отдельном случае затушевываются в средней величине. Подобным же образом мы поступаем при остальных, только оптически улавливаемых признаках. Мы действуем, как бы копируя пор­треты 100 лиц одного типа на одной и той же бумаге, при этом совпадаю­щие черты интенсивно усиливаются, не соответствующие друг другу зату­шевываются. Мы описываем как типичные лишь черты, усиливающиеся в средней величине. Вряд ли возможно на нашем материале обнаружить такой тип в массовом количестве без кропотливого предварительного уп­ражнения глаза: скорее мы в каждом отдельном случае находим тип за­вуалированным гетерогенными «индивидуальными» чертами и местами затушеванным.

Здесь имеет место то же, что и в клинической медицине или в бо­танике и зоологии. «Классические» случаи, свободные от примесей и зак­лючающие в себе все главные симптомы ярко выраженной картины болез­ни или зоологического расового типа, являются счастливыми находками, которые мы не каждый день можем представить. Отсюда вытекает, что при нашем описании типов мы руководствуемся не наиболее частыми, но наи­более яркими случаями, которые яснее всего изображают то общее и эмпи­рически констатируемое, что мы обычно видим в сглаженной форме. То же самое касается, впрочем, и психологического описания типов во второй ча­сти книги. <...>

Мы установили три постоянно повторяющихся главных типа строе­ния тела, которые мы назвали астеническим, атлетическим и пикничес­ким. Эти типы встречаются у мужчин и женщин, но при более слабой морфологической дифференцировке женского тела яркие картины у жен­щин бывают гораздо реже. Способ же распределения этих типов в шизоф­ренической и циркулярной группах весьма различен и очень любопытен.

В здоровой жизни мы всюду встречаем эти же три типа; сами по себе они не содержат ничего болезненного, но свидетельствуют об определенных нормально-биологических предрасположенностях, из которых лишь незна­чительная часть достигла патологического завершения как в психиатричес­кой области, так и в определенных внутренних заболеваниях. <...>

Мы даем сначала лишь очерк главных типов в их самых общих признаках и в следующих главах для наглядности описываем тонкую морфологию строения тела, особенно строение лица, черепа и поверх­ности тела. Мы еще раз подчеркиваем, что морфологию строения тела надо сначала изучать на мужчинах, а затем уже на женщинах. Строе­ние женского тела (в чертах лица, развитии мышц и жира) в общем менее рельефно, поэтому женщины чаще демонстрируют атипичные и менее резкие проявления.

а) Астенический тип

<...> Габитус мужчины-астеника характеризуется главным образом слабым ростом по толщине при среднем неуменъшенном росте в длину. <...>

Следовательно, в тяжелых случаях мы имеем картину ху­дого, тонкого человека, кажущегося выше, чем он на самом деле, малокров­ного, с узкими плечами, с сухими тонкомышечными руками, с тонкокост­ными кистями, с длинной, узкой, плоской грудной клеткой, на которой можно пересчитать ребра, с острым реберным углом, с тонким, лишенным жира животом, с такими же руками и ногами. У мужчин наблюдается яв­ное отставание веса тела

Если мы рассмотрим тип в течение развития его жизни, то заметим, что во всех возрастных периодах он остается довольно постоянным. В дет­ском возрасте эти люди бывают слабыми и нежными; в период созревания они быстро растут и вытягиваются, в зрелости и старости они не обнаружи­вают ни малейшей склонности к правильному накоплению жира и разви­тию мышц. <...>

У части астеников бросается в глаза как важный биологический при­знак их преждевременное старение. <...>

Астенические женщины, по своему габитусу напоминают астеничес­ких мужчин, за исключением одного: они не только худощавы, но часто и малорослы. <...>

Вернемся теперь к изложенному материалу и еще раз кратко суммируем результаты. В циркулярной группе мы обнаружили резче выраженным пикнический тип строения тела и известные отдельные стигматы в конфигурации лица и в волосяном покрове. В шизофренической группе часто сильнее выражены ряд отдельных телесных стигматов, а также астенический, атлетический и известное количество диспластических типов строения тела, или же комбинации между всеми ними. Итак, определенные формы строения тела обнаруживают известное родство с конкретными душевными заболеваниями.

Наряду с этими четко выделяющимися типами строения тела как у шизофреников, так и у циркулярных мы сталкиваемся с некоторым количеством типов телосложения, отчасти затушеванных, отчасти смешанных с признаками противоположного типа, и, наконец, отдельными случаями чистого или же преобладающего противоположного типа, - словом, случаями, когда, например, циркулярный обнаруживал резко выраженный астенический или шизофреник- пикнический габитус. Это те случаи, которые подводят нас к наиболее интересным биологическим вопросам, и прежде всего к проблеме наследственности.

Приведем маленький пример.

Представим, что отец с выраженным пикническим строением тела имеет сына, который внешне совершенно походит на него и обнаруживает пикнический габитус; у его сына отмечается то же самое, и так на протяжении нескольких генераций. Все-таки сын не простая копия отца, и в деталях телосложения у него будет ряд незначительных отклонений, которые, со своей стороны, обусловливаются наследованием от матери или же рецессивными отцовскими признаками, внешне проявляющимися у сына. Небольшие варианты пикнического телосложения сына могут, например, выглядеть как астенические или атлетические формы, и на этих всегда присутствующих вариантах покоится то, что мы называем индивидуальностью и индивидуальными особенностями. Индивидуальные видоизменения никогда не являются для нас чем-то случайным; исследователю конституции они дают руководящие нити для понимания более глубоко лежащих закономерностей. То же самое биологически действующее начало, которое у брата с пикническим сложением в остальном проступает в более длинном и заостренном носе, а у сестры, например, как астенический габитус может сделаться явно фенотипичным. Следовательно, и в ярких случаях мы никогда не видим чистого типа в строгом смысле слова, но всегда индивидуальные видоизменения типа, т. е. смешанный тип с небольшими дополнениями из гетерогенных наследственных налетов. Это смешение, в котором выступает перед нами тип в эмпирическом отдельном случае, мы называем конституциональным соединением; разумеется, то же понятие относится и к психическому типу человека, к совокупности всех его унаследованных задатков вообще, словом, к его конституции.

Для нас должно быть ясно и другое. В основу исследований мы пока положили эндогенный психоз как pars pro toto для психически целостного типа человека. Психическая конституция человека отражается не только в психозе, но и во всей всеобъемлющей картине его целостной личности, во всех фазах жизни, и эндогенный психоз является только частичным эпизодом. Лишь в очень редких случаях дело доходит до психоза, в то время как аналогичные корреляции между строением тела и психикой могут, как мы это увидим, существовать и у здоровых людей. Мы имеем, следовательно, не просто корреляцию между строением тела и психозом, но и между конституцией и здоровой личностью. Словом, мы должны прежде всего сопоставить друг с другом все, что вообще из унаследованных задатков в физическом и психическом смысле может быть фенотипически схвачено, и только тогда спросить, в чем заключается биологическое взаимоотношение между этими инстанциями. Нас будут интересовать главным образом четыре группы явлений: 1) строение тела (и функции тела, которых мы коснулись лишь бегло); 2) построение личности, а именно темперамент (все, что будет рассмотрено во II части); 3) возможный эндогенный психоз (и, конечно, эндогенные физические заболевания); 4) наследственность, т. е. формы проявления того, что указано в первых трех пунктах у ближайших кровных родственников.

Ни строение тела, ни психоз не являются сами по себе конституцией в строгом смысле слова, т. е. унаследованным предрасположением. То и другое, а также и личность лишь части фенотипического обнаружения всех наследственных качеств.

Ни одна из трех перечисленных инстанций не должна полностью отражать лежащий в ее основе общий генотип. Скорее следует считать, что часть генотипических предрасположений сильнее фенотипически проступает в строении тела, другая - в личности или в психозе. На основании наших исследований мы можем допустить, что циркулярная психика с пикническим строением тела и шизофреническая психика с астеническим (атлетическим) строением тела имеют родственные, а в главном, возможно, и идентичные генотипические предпосылки. Допустим, что некий индивидуум получил от родителей известные наследственные качества, одна половина которых заключает в себе тенденцию к пикнически-циркулярному, другая - к астенически-шизофреническому габитусу. В данном случае как в строении тела, так и в психической картине (или в психозе) может превалировать или пикнически-циркулярное предрасположение, или астенически-шизофреническое. Тогда внешняя картина обнаруживает обычную психофизическую комбинацию. Или возможны равномерное соединение, пикнически-астеническая смешанная картина в физической сфере параллельно с циркулярно-шизофренической смешанной картиной - в психической. Наконец, возможно, что при конкуренции за фенотип одно из соперничающих предрасположений сильнее проступает в строении тела, а другое - в психической картине. При таких условиях получается следующая атипическая комбинация: астеническое строение тела + циркулярная психика или пикническое строение тела + шизофреническая психика. Конституциональная формула подобного человека будет такова: астенический (= шизофренический) + (пикнический =) циркулярный или наоборот, причем заключенное в скобки обозначает скрытую, а вне их - выявленную часть общей конституции; и в учении о наследственности при ее рецессивных ходах мы привыкли разделять определенные признаки на скрытые и видимые. Расположенную так картину мы назовем перекрещиванием.

В общем ходе человеческой наследственности, где постоянно переплетаются предрасположения, мы можем на основании этих теоретических предпосылок ожидать, что наряду с типическими родственными комбинациями между строением тела и психикой постоянно существует известное количество неясных смешанных картин и, наконец, несколько полных перекрещиваний. Это будет вполне соответствовать эмпирическим фактам, установленным нами.

Аналогичные примеры преимущественной, но не исключительной смычки признаков мы можем привести из биологии, а также указать на тенденцию к вариациям важнейших биологических законов, тогда как застывшие, не способные к вариациям закономерности составляют исключение. Подобный, совершенно простой случай представляет собою соотношение светлых волос с голубыми глазами. То и другое основывается, вероятно, на одном и том же конституциональном предрасположении в смысле образования пигмента и типически сочетается у чистых рас. Если смешиваются голубоглазые блондины с более темными расами, то в потомстве, наряду с определенным процентом голубоглазых блондинов и темноглазых шатенов, находим отдельные, более редкие экземпляры темноглазых блондинов и голубоглазых шатенов; следовательно, когда явно наличествуют светлые глаза и темные волосы - случаи, которые соответствуют тому, что мы назвали выше перекрещиванием.

Разумеется, мы не претендуем на какую-либо теорию, но хотим лишь высказать некоторые мысли, которые отчасти могли бы объяснить появление смычек признаков в человеческой конституции или привести эти, вероятно весьма сложные, биологические соотношения к нескольким простым формулам для предварительного научного обоснования.

К этим же соображениям приводит смена доминант, значение которой для психиатрических вопросов наследственности установил Гофман. При рассмотрении отдельных типов строения тела, особенно пикнического габитуса, мы подчеркивали, что не все стигматы одного типа существуют при всех возрастах, что, например, столь яркие признаки, как пикническое отложение жира на торсе, могут наблюдаться лишь в определенных фазах жизни и в течение короткого времени, между тем как при других возрастах, например у пикников, в период полового развития выступают яснее на первый план налеты других типов строения тела. Впрочем, каждому известны совершенно аналогичные случаи развития характера некоторых людей в отдельные возрастные периоды; они, между прочим, играют роль и при психозе. Где можно ясно констатировать этот модус неодновременного, но последовательно сменяющегося фенотипического проявления признаков смешанных наследственных предрасположений в течение жизни, там мы говорим о смене доминант.

Высказанные мысли о конституциональном соединении, перекрещивании и смене доминант возникли благодаря резко атипичным случаям. Приведем несколько примеров.

Чиновник А. О., 48 лет, заболел в 1919 г. типичной депрессией с задержкой и периодическим течением; после лечения он выздоровел. Строение его тела было почти чисто астеничным: высокий рост, 185 см, при 66 кг веса, худой, с плоской грудью, очень длинными конечностями, длинный, узкий, вытянутый нос, густые, разросшиеся волосы на голове; и только широкие, мягкие боковые контуры лица и его свежий цвет напоминали пикнический тип.

Спустя год к нам на излечение попала его сестра с типичной шизофренией. Конституциональные особенности членов этой семьи необычайно интересны, если принять во внимание характерологические моменты (табл. 9).

Семья обнаруживает следующую картину (обоснование характерологических диагнозов (см. часть II): отец - типичный атлетик с шизотимической психикой (у его брата шизотимия достигает уже степени ненормального); мать - с выраженным пикническим строением тела и обладает циклотимным темпераментом. Оба родителя психически здоровы. У обоих строение тела и психика гармонируют. Скрещивание отцовского шизотимически-атлетического с материнским циклотимически-пикническим предрасположением дает у детей следующие интересные конституциональные комбинации:

Брат (I) - выраженный шизоидный психопат, атлетического телосложения. Строение тела и психика гармонируют; похож на отца. Материнская наследственная часть телесно выявляется лишь в молодые годы, в склонности к полноте при сочетании с тогда веселым, открытым темпераментом.

Брат (II) - представляет собой сложное циклотимически-шизотимическое сочетание. Его здоровая психика заключает в себе наполовину шизотимические (педантично-сухой) и циклотимические (добродушно-общителен) элементы.. Его психоз выявляет чисто циркулярную сторону, его строение тела - чисто шизотимическую. Психика, следовательно, смешанна, строение тела, напротив, находится в перекрещивании с психозом. (См. табл. 9.)

Брат (III) - здоровый циклотимик с пикническим габитусом. Строение тела и психика гармонируют, похож на мать. Отцовская наследственная часть фенотипически не констатируется.

Сестра (IV) - в молодые годы была, по-видимому, физически и психически смешанным типом. По мере приближения к периоду климактерии у нее исчезает, по типу частичной смены доминант, в благоприятном смысле компенсированный материнский элемент (совершенно так же, как у брата (I), пока не выявляется чисто астеническое строение тела и шизотимическая психика с дальнейшим переходом в шизофренический психоз. Ко времени нашего исследования строение тела и психика были у нее в полной гармонии.

В биологическом отношении следует отметить, что у II и IV отцовский наследственный налет проступает в астеническом строении тела, а не в атлетическом, как у отца. Такие, для биологического единства шизофренической группы заболеваний принципиально важные наблюдения должны и в дальнейшем тщательно собираться. В нашем случае мы, разумеется, не можем ответить на вопрос, следует ли рассматривать астенический габитус детей просто как биологический эквивалент отцовского атлетического типа, или его нужно объяснить рецессивными наследственными признаками.

Приведем еще несколько примеров из наших, довольно подробных протоколов.

32-летний землевладелец Е. Ф. страдает в течение многих лет типичным циркулярным психозом с маниакальными и гипоманиакальными фазами, в которые вплетаются и депрессивные. Строение тела преимущественно имеет уклон в шизотимическую сторону: очень высокая голова, длинное овальное, узкое, резко очерченное лицо с вытянутым носом, худощавое, крепкое тело с пластическим мускульным рельефом, густые волосы на голове и на бровях при скудной терминальной волосистости. Лишь красноватый цвет лица напоминает габитус циркулярных. Наследственность следующая: мать заболела на 50-м году хроническим неизлечимым фантастическим параноидом («в теле все выворочено», «половые части изменены», «миллионное наследство» и т. п.). Сестра пациента также много лет находится в больнице. В молодые годы у нее появился приступ простой мании, и она выписалась выздоровевшей. Второй припадок начался с картины состояния, маниакально окрашенной, что постепенно перешло в тяжелое хроническое шизофреническое слабоумие.

Таким образом, в этой семье мы наблюдаем комбинацию циркулярных и шизофренических предрасположенностей, которая у матери выражается в атипичном, напоминающем шизофрению психозе, у сына - в перекрещивании между строением тела и психозом, у дочери - в смене доминант психотической картины.

Аналогичные отношения обнаруживает следующая серия братьев и сестер, относительно которых мы имеем подробные записи.

49-летний директор В. С. находился у нас на излечении в связи с типичным циркулярным психозом с правильной сменой маниакально-депрессивных фаз. Строение его тела обнаруживало довольно равномерную смесь пикнических и атлетических элементов. С одной стороны, широкое, мягкое пятиугольное лицо с толстым носом и свежим цветом, на торсе небольшое отложение жира. С другой - высокая фигура с широкими плечами, грубыми костями и крепкими мышцами. Характерологически у него проявлялись преимущественно циклотимические черты с несколькими шизотимическими штрихами (замкнутость, «законность», резкий морализм).

Две его сестры находились у нас на излечении вследствие простого циркулярного психоза, третья сестра отличалась типично циклотимическим темпераментом, с ясными эндогенными колебаниями и типичным пикническим строением тела. Четвертая сестра была физически нежна и позже умерла от туберкулеза легких. Она страдала следующим интересным психозом. В 1902 и 1905 гг. у нее были зафиксированы короткие периодические психозы длительностью в несколько недель, в промежутке была здорова; с 1906 до 1917 г.(год смерти) все время находилась в больнице с душевным расстройством, обнаруживавшим все симптомы тяжелой, неизлечимой шизофрении; долго длившийся, очень тяжелый негативизм и мутизм, отказ от пищи, неопрятность в физиологических отправлениях, ригидность мышц, стереотипность поз, гримасничание, несогласованные движения, насильственная, импульсивная страсть к разрушению. Эта, в течение 12 лет длившаяся, тяжелая кататоническая картина протекала до конца жизни в правильной смене маниакальных и депрессивных фаз настроения.

Следовательно, перед нами серия сестер и братьев, у которых наряду с циркулярной предрасположенностью имеется, очевидно, шизотимический наследственный налет. Лечившийся у нас брат при чисто циркулярном психозе обнаруживает смешанную характерологию и резко атлетическое строение тела (словом, неполное перекрещивание между строением тела и психозом). Одна сестра отличается гармонирующим циклотимически-пикническим габитусом. У другой сестры при предрасположенности строения тела к шизотимии наличествует смешанный психоз из шизофренических и циркулярных элементов.

Приведем несколько примеров, когда наследственность известна нам не так подробно. Мы имеем в нашем материале только два случая типично пикнического строения тела при шизофреническом психозе. Один из них - чиновник К. С. Сестра его матери находилась в нашей клинике в 1898 г. и еще раз в 1907 г. вследствие повторных депрессивных душевных расстройств. В 1907 г. ей был поставлен диагноз «маниакально-депрессивное смешанное состояние». С того времени она здорова, хорошо живет и ведет собственное хозяйство, но иногда производит странные непроизвольные движения головой и ртом. Пациент К. С. обнаруживает типичные шизофренические симптомы с физическим бредом внешнего воздействия и классическими кататоническими двигательными состояниями, однако с той особенностью, что психоз периодически сменяется почти здоровыми интервалами (с 1915 г. три приступа такого рода, и каждый раз улучшение с восстановлением работоспособности). Можно предположить, что в этой семье налицо смешанное предрасположение, причем строение тела К. С. преимущественно отклоняется в пикническую, а психоз, напротив, - в шизофреническую стороны.

Г-жа Е. Н. страдает периодической манией, но отличается резко астеническим строением тела. Ее история болезни из одной из прежних больниц свидетельствует, что временами там наблюдали у нее гримасничание, инкогеренцию, оптические и акустические галлюцинации; врачи склонялись к диагнозу шизофрении. При моем исследовании она оказалась довольно безразличной и машинообразной при типичной маниакальной картине с вихрем идей. Складывается впечатление, что и здесь строение тела было хорошим индексом для шизофренического конституционального компонента на фоне циркулярной картины.

Д-р Е. М. в последние годы страдает периодическими маниакально-депрессивными колебаниями настроения. Строение его тела совершенно астенично. Д-р Е. М. в нормальные периоды отличался пессимизмом, параноидной недоверчивостью, слыл нервным, замкнутым человеком, не умевшим ладить с людьми. Здесь строение тела перекрещивается с психозом, но гармонирует с шизотимическим типом личности.

Хороший пример частичного перекрещивания я недавно видел у одного пациента с периодическими депрессиями, у которого на высоком, узком, астеническом туловище сидела в странном контрасте типичная, мягкая круглая голова пикника с красивой лысиной, широким, коротким красивым носом, лицо имело пятиугольное очертание. Здоровая сестра пациента обнаруживала хорошо развитый пикнический габитус с коренастой фигурой, свежим цветом лица и достаточным жировым слоем при пытливом гипоманиакальном характере.

Упомянем еще два случая смены доминант из наших многолетних наблюдений в больнице. Это две женщины средних лет, которые в молодости были цветущими девушками и страдали излечимым циркулярным психозом. Одна из них (при нормальных движениях и питании) сделалась бледной и стройной; другая стала прямо-таки астеничной. У первой и теперь проявляются маниакально-депрессивные колебания, но все больше и больше смешанные с параноидными чертами. Ей кажется все «крайне странным», она видит рожи, жалуется на физические ощущения внешнего воздействия. Ее мать как «тяжелая истеричка» годами без дела лежала в постели. Об этом случае можно спорить, если не знать исследований Гофмана о наследственности. Более понятна вторая женщина, которая в 16 с половиной лет перенесла манию, затем многие годы была здорова, вышла замуж; в 30 лет у нее произошел второй приступ, напоминающий манию, выписали ее уже только с «улучшением», и через полгода она опять поступила в нашу больницу, где находится уже 3 года. Она почти не отличается по психической картине от своих соседок - старых шизофреничек, целые дни бессвязно болтает, у нее нет контакта с окружающими, масса фантастических жалоб, конфабуляции, странные выражения, иногда случаются бессмысленные насильственные действия. Одновременно с этим она в 35 лет (при хорошем питании и умеренных движениях) превратилась «из здоровой цветущей коренастой девушки с хорошим питанием» (прежний врачебный status) в жалкую гипопластически-астеническую фигуру с острым носом, острым подбородком, бледным лицом, тонкой кожей; такой я нашел ее при исследовании.

Этим мы не хотим сказать и даже не считаем вероятным, что все многочисленные атипичные и неясные картины, которые мы наблюдали во взаимоотношениях между строением тела и психозом или психическим предрасположением, зависят от соединений и перекрещиваний. Ни формы душевных заболеваний, ни типы строения тела, которые мы исследовали, не очищены от инородных элементов и не могут рассматриваться как окончательные. Следует лишь вспомнить о том, как неуверенны еще суждения о многих инволюционных меланхолиях, старческих депрессиях, параноидных расстройствах настроения, ажитированных психозах тревоги в смысле их принадлежности (непринадлежности) к циркулярным формам. Так, и наши соматические описания - лишь первая попытка, опирающаяся на внешние признаки. Мы не знаем, вызывается ли внешняя картина пикнического габитуса кроме внутренних факторов, которые, по-видимому, участвуют в возникновении циркулярного предрасположения, еще и другими, ничего общего не имеющими ни с циркулярным предрасположением, ни с соответствующим ему нормально-психологическим габитусом. Нам также неизвестно, не проявляется ли внутренний фактор, обычно вызывающий шизофренический психоз при астеническом строении тела, как простая депрессия на общей психической поверхности. Вначале мы должны приступить к разработке клинического материала комбинированным методом сравнительного рассмотрения соматического, психического и наследственного в конституции человека и осторожно надеяться постепенно найти новые точки опоры для тонких клинических и общебиологических дифференцировок. Чисто клинически мы до сих пор получили следующее предварительное впечатление: многие, но не все артерио-склеротические и старческие депрессии и часть инволюционных меланхолий по строению тела совпадают с циркулярной формой; клинически атипичные депрессивные картины с сильным параноидным налетом или с ажитацией часто обнаруживали и в наследственности, и в строении тела атипичные компоненты. То же, пожалуй, касается и тех тяжелых маниакально-депрессивных пациентов, которые во время мании становятся спутанными и агрессивными и в течение многих лет не имеют светлых промежутков. Однако до сих пор в строении тела и наследственности парафреников нельзя было установить существенное отличие от шизофреников (то же самое нашел и Гофман в отношении наследственности).

Для нас уже выяснено следующее: строение тела и психоз не находятся в прямом клиническом отношении. Строение тела - это не симптом психоза, но строение тела и психоз, телесная функция и внутренняя болезнь, здоровая личность и наследственность - сами по себе частичные симптомы основной конституции] хотя они и связаны между собой родственными взаимоотношениями, но могут быть правильно поняты лишь по совокупности всех факторов.

Кроме того, эти факторы отражают не только конституциональные, но также экзогенные моменты, следы взаимодействия между индивидуумом и внешним миром. Несколько слов в отношении строения тела. Хронические экзогенные заболевания, как, например, люас и туберкулез, глубоко проникают в телесный габитус и могут в некоторых случаях изменить до неузнаваемости конституциональную картину строения тела. Где мы находим атипичные картины, там приходится считаться, кроме конституционального сочетания и перекрещивания, и с такими моментами. 25-летняя девушка обнаруживала при простой депрессии с задержкой тяжелый, астенический габитус. Она очень худощава, расслаблена, имеет узкую грудную клетку и кифоз. У нее недостаточная реакция зрачков и подозрительные в смысле гуммы рубцы. В 17 лет у нее уже была депрессия, она тогда похудела с 136 до 86 фунтов и сохранила с того времени слабое физическое состояние. Ее лечили во внутренней клинике ртутными втираниями. В общем наш материал для исследования конституций удобен тем, что он охватывает преимущественно сельское, не больное люэсом и выросшее в простых, здоровых условиях жизни, население. Мы считаем вполне возможным, что при неблагоприятных в гигиеническом отношении условиях большого города эндогенные симптомы строения тела значительно стушевываются.

Меньшее значение, чем люэс, имеют внешние нарушающие моменты, исходящие от туберкулеза, поскольку последний сам в высокой степени обусловливается конституциально и благодаря этому служит меньшим препятствием для исследования конституции. Это особенно касается астенических типов, которые туберкулезом акцентированы сильнее и, быть может, возникают непосредственно под влиянием его действия. Напротив, атлетические и пикнические картины могут, разумеется, быть сильно затушеваны им.

Кроме хронических инфекций, питание и работа - важнейшие экзогенные факторы строения тела. В общем эти моменты скорее переоцениваются неспециалистами и невдумчивыми врачами. Если кто-нибудь бледен и худ, то он, должно быть, вел «сидячий образ жизни»; если он становится толстым, то говорят то же самое. Если жена крестьянина имеет цветущее лицо и крепкие мышцы, то это происходит от «здоровой деревенской жизни»; если она начинает худеть, значит, она измучила себя тяжелой работой. Двое постоянно сидят друг возле друга в трактире: один становится все толще и толще благодаря «обильному количеству пива»; другой все худеет и худеет, поскольку он недостаточно пил молока. То же самое, впрочем, касается и возрастных периодов. Если кто-нибудь в юности кругл, а в старости худ, то это настолько же само собой разумеется, как и то, если бы он в юности был строен, а в старости приобрел живот. То и другое происходит от старости, конечно.

Мы хотим сказать: все упомянутые точки зрения относительно работы и питания имеют значение. Они выступают важными вспомогательными моментами. Но господствующую роль для строения тела они приобретают лишь в небольшом числе случаев, когда достигают чрезмерной степени. Если мы будем кормить пикника капустой и свеклой, то и он сделается худым; если мы заставим стройного атлетика есть с утра до вечера и пить мюнхенское пиво, то и он приобретет корпулентную внешность. Бедная крестьянка, которая ежегодно рожает детей и должна непрерывно работать, кажется увядшей и истощенной, хотя раньше она была цветущей девушкой; и молодые астеники приобретают иногда мускульный рельеф, если они с шизоидной педантичностью в течение многих лет занимаются спортом и комнатной гимнастикой. Все эти наблюдения не встречают возражений.

Но мы также видим, что в пределах естественно гигиенических условий те моменты работы и питания, которые действуют на большинство людей, по сравнению с господствующими конституциональными факторами, имеют лишь добавочное значение и могут ослаблять или усиливать эндогенные тенденции роста. Поучительны в этом отношении шизофреники и хронически циркулярные пациенты, которых я имел возможность наблюдать в течение многих лет, многократно с 1911 г. в больнице Winnenthal. В марте 1919 г., когда я исследовал их строение тела, они все принимали однородную пищу. Я нашел их после тяжелых лет войны, периода недоедания, приблизительно такими же, какими знал их до войны. Пикнические циркулярные отчасти имели вес несколько меньше, чем перед войной, но отличались круглыми, хорошо упитанными лицами, округлыми формами тела, у некоторых вес тела был даже больше прежнего. Астенические шизофреники, поскольку они не умерли от туберкулеза, до войны, несмотря на обильную пищу, были тонки, а от недостаточного питания во время войны стали тоньше и худее, чем раньше. Различия у шизофреников встречаются главным образом между тяжело ступорозными, постоянно лежащими в постели, с одной стороны, и работающими, с другой. У последних цвет лица был ярче, мускулатура и turgor лучше выражены, они выглядели упитаннее, между тем как при отсутствии телесных движений астенический габитус из-за атрофии от бездеятельности усиливается до карикатурных форм, а атлетический, напротив, может сильно стушеваться. У циркулярных различия в состоянии питания громадны в зависимости от той или иной фазы жизни и болезни, поэтому, особенно у очень худых циркулярных, следует постоянно спрашивать о прежнем весе тела; при этом вес не подвергается значительному влиянию постельного режима или движения (не касаясь сильного двигательного возбуждения).

При некоторых профессиях пикнический габитус, проявляющийся в отложении жира, значительно резче выступает, например у пекарей, мясников, трактирщиков и любителей поесть, посещающих рестораны мужчин из зажиточной мелкой буржуазии, между тем как у тех, кто занимается тяжелым физическим трудом, особенно у много работающих крестьян и сильно напрягающихся домашних хозяек из бедных многодетных семей, пикническое предрасположение можно констатировать лишь по скелету и по мягким, округлым, румяным лицам, в то время как отложение жира на туловище незначительно. Тем не менее и эти сильные экзогенные воздействия недостаточны, чтобы сделать неузнаваемой диагностическую картину.

Напротив, там, где существуют простые нормальные условия жизни, как у частных пациентов нашей клиники, в большинстве случаев принадлежащих к образованному чиновничеству, конституциональные моменты выявляются в том же отношении, как и при нашей смешанной и поэтому выравнивающей экзогенные факторы общей статистике.

Несколько слов относительно критических возражений по поводу этой книги.

Некоторые критики полагают невероятным, что существуют лишь два главных типа человеческого характера. Но мы этого никогда и не утверждали. Эта книга является только началом; при терпеливой совместной работе всех, вероятно, удастся разложить предлагаемые типы на подгруппы и найти новые.

Далее наличность многих смешанных форм, комбинаций, перекрещиваний, атипических картин приводится как доказательство против такой группировки типов. В процессе человеческой наследственности, где переплетаются всевозможные предрасположения, мы можем это заранее ожидать. Если в ботанических опытах с изучением наследственности появляется розовых цветов гороха вдвое больше, нежели чисто красных или чисто белых, то никто не станет считать наличие розовых цветов доказательством против существования белых и красных. Вопрос заключается только в том, существуют ли статистические соотношения в смысле совпадения между определенными формами строения тела и определенными психическими предрасположениями. Здесь в статистическом соотношении совпадения кроются прочные доказательные факты, но их нельзя искать в отдельном случае, который может быть типичным или атипичным.

Строение тела

Цезарь: Окружите меня людьми полными, / С головы блестящими и хорошим сном. / Взгляд Кассия чересчур глубок. / Он мыслит слишком много, такие люди ведь опасны.
Антоний: Его не бойтесь вы, он не опасен, / Он благороден и очень одарен.
Цезарь Если бы жиру больше было в нем.
[Шекспир. Юлий Цезарь]

Черт простого народа большей частью худой с тонкой козлиной бородкой на узком подбородке, между тем как толстый дьявол имеет налет добродушной глупости. Интриган - с горбом и покашливает. Старая ведьма - с высохшим птичьим лицом. Когда веселятся и говорят сальности, появляется толстый рыцарь Фальстаф с красным носом и лоснящейся лысиной. Женщина из народа со здравым рассудком низкоросла, кругла, как шар, и упирается руками в бедра.

Словом, у добродетели и у черта острый нос, а при юморе толстый. Что мы можем по этому поводу сказать? В начале только следующее. Возможно, что эти образы, которые выкристаллизовались в народной фантазии благодаря многовековой традиции, являются объективными документами психологии народов, осадками массовых наблюдений, которым, может быть, и ученый должен уделить некоторое внимание.

Но это лишь между прочим. Наши исследования исходили не из таких соображений, а из специально-психиатрической постановки вопроса и лишь впоследствии с известной внутренней необходимостью, расширяясь и захватив область психиатрических пограничных состояний, закончились общепсихологическими и биологическими соображениями.

Типы строения тела

Мы стоим, следовательно, на такой точке зрения: лишь тогда можно считать установленными конституциональные типы, охватывающие всего человека по его телу и соответствующие действительным биологическим связям, если вскрыты закономерные взаимоотношения между чисто эмпирически установленными сложными типами телосложения и эндогенными типами (как, например, циркулярный и шизофренический психозы).

Нижеописанные типы не являются «типами от идеи», т. е. такими, которые возникли согласно определенной руководящей идее. Они получены эмпирически следующим образом: где можно установить достаточное количество морфологических сходств у достаточного количества лиц, там мы приступаем к определению цифровых данных.

Мы действуем, как бы копируя портреты 100 лиц одного типа на одной и той же бумаге, при этом совпадающие черты интенсивно усиливаются, не соответствующие друг другу стушевываются. Лишь в средней величине усиливающиеся черты мы описываем как «типичные».

Следуя описанному методу, мы установили три постоянно повторяющихся главных типа строения тела, которые мы называем астеническим, атлетическим и пикническим.

И в здоровой жизни мы встречаем всюду эти три типа; сами по себе они не содержат ничего болезненного, но свидетельствуют об определенных нормально-биологических предрасположениях, из которых лишь незначительная часть достигла патологического завершения как в психиатрической области, так и в определенных внутренних заболеваниях.

а. Астенический тип

Выражаясь кратко, habitus мужского астеника по общему впечатлению заключается главным образом в слабом росте в толщину при среднем неуменыпенном росте в длину...

Мы, следовательно, в тяжелых случаях имеем следующую общую картину (рис. 1, 2): худого, тонкого человека, кажущегося выше, чем он на самом деле, с бедной соками и кровью кожей, с узкими плечами, с сухими тонкомышечными руками, с тонкокостными кистями, с длинной узкой, плоской грудной клеткой, на которой можно пересчитать ребра, с острым реберным углом, с тонким, лишенным жира животом, с такими же руками и ногами...

Уже в детском возрасте эти люди бывают слабыми и нежными; в периоде созревания они быстро растут и вытягиваются, в периоде зрелости и старости они не обнаруживают ни малейшей склонности к правильному накоплению жира и развитию мышц...

У части астеников бросается в глаза как важный биологический признак их преждевременное постарение...

Астенические женщины, поскольку здесь ясно выступает тип, напоминают по своему habitus"у астенических мужчин, за исключением одного пункта: они не только худощавы, но и малорослы.

б. Атлетический тип

Мужской атлетический тип (рис. 3, 4) характеризуется сильным развитием скелета, мускулатуры, затем кожи.

Общий облик самых красивых экземпляров этого рода следующий.

Среднего или высокого роста мужчина с особенно широкими и выступающими плечами, статной грудной клеткой, упругим животом, с формой туловища, уменьшающегося книзу, так что таз и все еще статные ноги по сравнению с верхними частями тела и особенно гипертрофированным плечевым поясом кажутся иногда тонкими. Плотная высокая голова прямо держится на свободной шее, причем линейные контуры, видимые спереди, придают шейной части плеча его особый отпечаток. Рост тела в общем выше среднего...

Атлетический тип у женщин соответствует таковому у мужчин, но с известными характерными отклонениями. Прежде всего развитие жира у атлетических женщин не задержано, а обильно, конечно, оно гармонирует с остальными тканями, прежде всего с костями и мышцами, и по крайней мере в случаях нашего материала не элективно усиленно, как у пикников...

в. Пикнический тип

Пикнический тип в среднем возрасте характеризуется сильным развитием внутренних полостей тела (головы, груди, живота) и склонностью торса к ожирению при нежной структуре двигательного аппарата (плечевого пояса и конечностей).

Общее впечатление при выраженных случаях довольно характерно: среднего роста, плотная фигура, с мягким широким лицом на короткой массивной шее, сидящей между плечами, основательный жирный живот выступает из расширяющейся книзу глубокой сводчатой грудной клетки (рис. 5).

Если атлетическое туловище кажется прежде всего широким, то пикническое кажется прежде всего глубоким: если там трофический акцент лежит на плечевом поясе и концах конечностей, то здесь он лежит в центре туловища, на бочкообразной, расширяющейся книзу грудной клетке и на обильном жирном животе. Конечности в среднем скорее коротки, чем длинны.

Пикники обнаруживают определенную тенденцию к ожирению. Склонность к ожирению пикников держится в умеренных границах и в первую очередь проявляется в склонности к ожирению торса - жир преимущественно отлагается в компактном жирном животе.

Кожа не дрябла, как у астеников, не упруга, как у атлетиков, но мягка и хорошо облегает тело...

Распределение типов строения тела по группам: циркулярной и шизофренической

Само собой разумеется, не существует резкой границы между отдельными типами, что, следовательно, отнесение пограничных случаев к той или иной группе не может быть точным. У циркулярных - случаи с несомненным преобладанием пикнических структурных элементов мы выделили в отдельную рубрику (58). Остальные 14 - это смешанные случаи, которые обнаруживают явные пикнические симптомы строения тела, но вместе с тем сильные гетерогенные налеты, например пикнически-атлетические (5 случаев) и пикнически-астенические смешанные картины. И у шизофреников астенически-атлетические смешанные формы мы рассматриваем особо.

Картина, которую дает таблица, является поразительной и имеет большое биологическое значение. Разумеется, нельзя полагаться на абсолютные цифровые данные. Надо считаться с пограничными случаями и с возможными источниками ошибок из экзогенных факторов...

При всех оговорках мы можем установить для нашего швабского материала следующее.

Мы находим у циркулярных больных среди большого числа смешанных и неясных картин сильное выступление пикнических типов строения тела, с одной стороны, при слабом участии классически выраженных астенических, атлетических и диспластических форм тела - с другой.

Напротив, у шизофреников мы находим среди известного числа гетерогенно смешанных и неясных картин резкое выступление астенических, атлетических и диспластических типов (шит комбинации их), с одной стороны, при слабо выраженном участии классических цикнических форм - с другой.

Следовательно, мы можем наш результат формулировать так:

1. Между психическим предрасположением к маниакально-депрессивным заболеваниям и пикническим типом строения тела существует ясное биологическое родство.
2. Между психическим предрасположением к шизофрении и строением тела астеников, атлетиков и некоторых диспластиков существует ясное биологическое родство.
3. Напротив, существует незначительное родство между шизофренией и пикническим типом строения тела, с одной стороны, и между циркулярным психозом и астенически-атлетически-дисп-ластическим типом строения тела - с другой...

Строение лица и черепа

а) Типы лица астенических шизофреников: угловой профиль, профиль с длинным носом, с укороченной формой яйца...

В оптическом впечатлении астеническое лицо кажется длинным и узким, бледным и худым, но резко очерченным. Вследствие его узкости оно кажется длиннее, чем есть на самом деле...

Особенно резко выступает несоответствие между длинным носом и небольшой нижней челюстью в профиле. Возникает форма профиля, которую можно назвать угловым профилем (рис. 6).

Если мы рассмотрим такое астеническое лицо с фронтальной стороны (рис. 7), то обнаруживается в резко выраженных случаях укороченная форма яйца, причем контуры нижней челюсти книзу от ушей неожиданно быстро сливаются с кончиком подбородка.

б) Типы лица шизофренических атлетиков: вытянутая форма яйца, плотная высокая голова.

Объем черепа средний, форма черепа в общем высока, узка и средней длины. Форма затылка изменчива, то с выступом, то с крутизной. Тенденция к черепу с формой башни наблюдается в отдельных случаях...

Фронтальное очертание лица определяется описанными размерами. При большом диаметре в высоту возникает вытянутая форма яйца, при этом подбородок сдвинут книзу и контуры челюсти круто поднимаются к уху. Этот характер яйцевидной формы имеет совершенно иную анатомическую основу, чем укороченный астенический овал, поскольку эта форма обусловливается не гипоплазией нижней челюсти, а, напротив, гипоплазией в длину средней части лица и подбородка.

В общем получается впечатление плотной, высокой головы. Эта картина как раз противоположна форме пикнической головы, которая со своим плоским контуром темени, закругленным затылком и несколько выдающейся нижней челюстью кажется длинной и низкой...

У атлетических женщин лица с формой вытянутого яйца также нередки.

с) Типы лица циркулярных пикников: плоский пятиугольный тип.

Выраженное пикническое лицо - верное отражение пикнического строения тела. Оно имеет тенденцию к ширине, мягкости и закругленности. Над ним большой, круглый, широкий и глубокий, но не очень высокий череп. Жировой слой обилен.

Среди пожилых циркулярных встречаются нередко очень красивые энергичные и выразительные лица (рис. 8, 9).

Молодые пикнические лица кажутся полными, крупными, мягкими и, если окрашены, цветущими, и эта мягкость при известных формах циклотимических темпераментов сочетается с психическими проявлениями добросердечия (рис. 10).

Об эстетическом общем впечатлении мы можем (не касаясь диспластиков) сказать: шизофренические лица интереснее, циркулярные - правильнее.

Фронтальные очертания пикнических лиц в резко выраженных случаях варьируют вокруг основной формы плоского пятиугольника (см. рис. 10). Лица средней высоты широки. Это впечатление еще усиливается отложением жира на боковых поверхностях челюсти, благодаря чему только и получается пятиугольная форма, если сама челюсть не очень пикнически выражена. Пятиугольная форма поэтому у старых лиц отчетливее, чем у молодых...

Темпераменты
Характерологическое исследование семьи

Перейдем теперь к описанию типов личности, которые соответствуют циркулярным и шизофреническим группам.

Не следует ограничиваться одной препсихотической личностью больного. При характерологии то же самое имеет место, что при строении тела: классические черты конституционального типа иногда ярче обозначены у ближайших родственников, чем у самого пациента.

Циклоидные темпераменты

Шизоидом и циклоидой мы называем колеблющиеся между здоровьем и болезнью патологические личности, которые отражают в легкой степени основные симптомы шизофренического и циркулярного психоза.

Диатетическая пропорция

Для маниакально-депрессивных пациентов обнаружились следующие признаки темпераментов как самые частые и постоянно возвращающиеся:

1. общителен, добросердечен, ласков, душевен;
2. весел, юмористичен, живой, горячий;
3. тихий, спокойный, впечатлительный, мягкий.

Наглядности ради мы тут же разделили все свойства на три группы. Первая объединяет до некоторой степени основные черты циклоидного темперамента, свойства, которые постоянно возвращаются как в маниакальном, так и в депрессивном состоянии и которые придают веселости и мрачности оттенок, являющийся именно характерным для циклоидного человека.

Многие гипоманиакальные таят в себе небольшой депрессивный компонент, и у большинства циклоидных меланхоликов есть налет юмора. Гипо-маниакальная и меланхолическая половина циклоидного темперамента сменяют друг друга, переплетаются между собой в отдельном случае в различнейших комбинациях. Это отношение, при котором в циклоидной личности сочетаются гипоманиакаль-ные и мрачные черты темперамента, мы называем диатетичес-кой пропорцией, или пропорцией настроения.

Большинство циклоидов отличаются отзывчивой эмоциональной сферой, которая содержит в себе все оттенки и переходы сангвинического, живого темперамента, гипоманиакальным и глубокого теплого чувства более мрачных натур. Темперамент циклоидов колеблется в глубоких, мягких, закругленных волнах настроения между веселостью и грустью, у одних - быстрее и мимолетнее, у других - сильнее и полнее. Только центр этих колебаний у одних направлен к гипоманиакальному, у других - к депрессивному полюсу.

Циклоидные люди отличаются душевностью. Слово «душевность» выражает собой то, что является общим для большинства всех этих натур при всем различии их настроений: мягкий, теплый, добросердечный, естественно откликающийся на радости и горе темперамент. Слово «юмор» родственно этому. Мы встречаем юмор при среднем типе циклоидных темпераментов, когда способность к смеху с гипоманиакальной стороны сочетается с душевной глубиной с депрессивной стороны.

Социальная установка

Характер темперамента циклоидов определяет также характер их социальной установки, на что было уже выше указано. Они имеют потребность высказаться, высмеяться и выплакаться. Они стремятся ближайшим естественным путем к тому, что приводит их душу в адекватное движение, радует и облегчает ее, именно к общению с людьми. Они могут в настроении момента слиться со средой, тотчас же принять участие и свыкнуться со всем. Каждая мелочь, каждый предмет окрашивается их теплым чувственным тоном. «С благодарностью и любовью» относятся они к жизни. Конечно, только вне депрессивных настроений. Поэтому средний циклоид в своем обычном состоянии общителен, человеколюбив, реалистичен и легко приспособляется к окружающему. Так как темперамент сливается со средой, то у него нет никакого резкого противоречия между Я и внешним миром, нет принципиального отрицания его, нет желания кор-регировать его по твердо установленным положениям, нет трагически заостренного конфликта, но есть жизнь в вещах, слияние с вещами - спайка с жизнью, сочувствие и сострадание.

То, что называют у маниакального эгоизмом, имеет в себе нечто детски наивное, которое находит свой настоящий прототип в чрезмерной радости награждать других подарками и доставлять им удовольствие. Это гипоманиакальное чувство собственного достоинства не заключает в себе резкого противоположения между собственной личностью и враждебным или безразличным внешним миром, но требует жизни для себя и дает жить другим; здесь полная удовлетворенность самим собой и миром, почти странная убежденность в ценности и правах своей собственной индивидуальности.

Эта способность растворяться в реальной среде и сопереживать ее теснейшим образом связана с другой типичной чертой характера. Циклоиды не являются людьми строгой последовательности, продуманной системы и схемы. Это практики, которые раньше знакомятся с человеком и реальными возможностями, а затем уже считаются с принципом.

Мы встречаем у циклоидов много радости в работе, текучей практической энергии, но у них нет твердой, непреклонной, решительной энергии известных шизоидных темпераментов. Лишь в редких случаях мы встречаем у циклоидов сильное честолюбие. Также гипоманиакальные обнаруживают влечение к труду и самомнение в большей степени, чем сильное стремление к высоким идеалам. Вообще качества, основанные на интрапсихичес-ких напряжениях, все эксцентричное, фанатичное чуждо чистым циклоидам. Это в одно и то же время их сила и слабость.

В связи с описанной структурой характера стоит несомненно тот факт, что среди препсихотических типов личности циркулярного круга асоциальные качества довольно редки. Названия: деятельный, экономный, солидный и прежде всего прилежный - относятся к самым частым характеристикам нашего материала. Часто даже восхваляют громадную работоспособность натур с гипоманиакальной окраской. Выражения: «суетлив, деятелен, предприимчив» - характеризуют такую работу; тем не менее следует подчеркнуть, что бестактность и беспощадность, смелые, необдуманные предприятия хотя и встречаются у гипоманиакального, но поступки уголовного характера и тяжелые антисоциальные действия мы находим и среди нашего материала довольно редко, в особенности когда психические свойства не достигли степени душевного расстройства.

Отдельные типы
Живой гипоманиакальный тип

40-летний фабрикант Квик - сын тяжело циркулярной матери и отца такого же темперамента, как и он сам. Этот ловкий, смелый, предприимчивый делец в 1911 г. вместе с другим основал небольшую фабрику с первоначальным капиталом в несколько тысяч марок, которая теперь превратилась в крупное производство с семью отделениями. Его компаньон - сухой, вдумчивый, солидный человек; их качества прекрасно дополняют друг друга.

При Квике не скажешь ни слова. Обязательный, всегда чистенький, любезный и с великолепным настроением, он говорит непрерывно сам, очень быстро и много, уклоняется в сторону, возвращаясь опять к своему предмету. Когда он уходит за дверь, он еще вспоминает, что он должен еще что-то сказать. Он ни о чем не забывает, кроме того, о чем он хочет забыть. Одним взглядом он улавливает обстановку комнаты до мельчайших подробностей и по-купечески оценивает ее. Его понимание конъюнктуры удивительно. Когда у него нет лишних денег, он фабрикует на бумаге карбидные лампы, что приводит в отчаяние соучастника предприятия. Последнюю зиму, когда прекратилось газовое освещение, он быстро его исправляет и зарабатывает большие деньги. Он настойчив в том, чего домогается, и не терпит никаких советов. Его служащие улыбаются, когда о нем говорят: они его любят и стоят за него горой, но считают его сумасбродом.

Квик - маленький, кругленький человек, стройный, уверенный, довольный. Он элегантно одет, надушен, его галстук и носовой платок изящны, красивого цвета. Он сам их утюжит по утрам своим карманным утюгом, самое необходимое у него с собой, и только лучшего качества. Его реклама в стихах и рисунках является кричащей. Он охотно подчеркивает, что не только очень много пьет, но к тому же и очень хорошо ест: для хорошего завтрака ему нужен фунт зернистой икры. Когда он выпивает много вина, он становится неосмысленным, грубым «швабом».

Недавно он праздновал день рождения своей тещи в своем доме следующим образом: в 2 часа утра, только что возвратившись на автомобиле, он появляется с поздравлением перед ее кроватью, держа в одной руке два мешочка лучшей муки, а в другой - портрет масляной краской. В 6 часов утра появляется в его квартире духовой оркестр из 10 человек, заказанный им в честь тещи. Они играют непрерывно от 6 до 10 часов утра: «Этот день господина», «Не забывай меня», «Благодарите все бога», «Смешанное попурри» - и заканчивают «более серьезным». После обеда, так как идет дождь и они ничего не могут заработать, им разрешается еще раз прийти. Они играют, Квик их щедро награждает. Он в великолепном настроении. Народ собирается внизу на площади и аплодирует. Квик появляется на балконе и обращается к народу с речью. Только он один еще на своем посту: его дамы лежат на постели с расстроенными нервами.

Вследствие этого празднества, далеко не подобающего для фирмы, он попадает под наше наблюдение. Жена и его компаньон огорчены и озабочены таким его поведением. Здесь у нас он мил, обходителен, вежлив, быстро со всеми знакомится и находит себе дело. Его комната быстро украшается маленькими диванными подушками, драпировками и безделушками. На его столе находятся: небольшая коллекция его фабрикатов, электрический аппарат, который то неожиданно освещает, то затемняет их, затем большой белый слон, внутри воспламеняющийся, поглощающий дым и взамен этого выделяющий приятные духи, наконец, платяная щетка, которая начинает издавать музыкальные звуки, как только чистят платье, и на стене клозетная бумага, снабженная внутри музыкальным аппаратом - при отрывании каждого листка раздается песнь: «Радуйтесь жизни, так как еще горит лампочка».

Квик говорит о себе так: «Я весьма ценный человек, человек души. Моя жена совсем не знает, что я для нее значу!»

Шизоидные темпераменты
Общая часть

Циклоидные люди - прямые несложные натуры, чувства которых в естественной и непритворной форме всплывают на поверхность и в общем каждому вполне понятны. Шизоидные люди имеют поверхность и глубину. Язвительно-грубая, или ворчливо-тупая, или желчно-ироническая, или моллюскоподобно-робкая, бесшумно скрывающаяся - такова эта поверхность. Или поверхности нет, мы видим человека, который стоит на пути как вопросительный знак, мы ощущаем нечто шаблонное, скучное и неопределенно проблематичное. Какова глубина за этой маской? Она может быть ничем, пустотой мрака - аффективной тупостью. За безмолвным фасадом, который слабо отражает угасающее настроение,- ничего, кроме обломков, зияющей душевной пустоты или мертвящего дыхания холодной бездушности. Мы не можем по фасаду судить, что скрывается за ним. Многие шизоидные люди подобны римским домам и виллам с их простыми и гладкими фасадами, с окнами, закрытыми от яркого солнца ставнями, но где в полусумраке внутренних помещений идут празднества.

Цветы шизофренической внутренней жизни нельзя изучать на крестьянах, здесь нужны короли и поэты. Бывают шизоидные люди, относительно которых после десятилетий совместной жизни нельзя сказать, что мы их знаем. Робкая, кроткая, как ягненок, девушка служит в течение нескольких месяцев в городе, она послушна, нежна со всеми. Однажды утром находят троих детей убитыми в доме. Дом в пламени, она не расстроена психически, она знает все. Улыбается без причины, когда признается в преступлении. Молодой человек бесцельно проводит свои молодые годы. Он так вял и неуклюж, что хочется растолкать его. Он падает, когда садится на лошадь. Он смущенно, несколько иронически улыбается. Ничего не говорит. В один прекрасный день появляется томик его стихотворений, с нежнейшим настроением; каждый толчок, полученный от проходящего неуклюжего мальчишки, перерабатывается во внутреннюю трагедию; ритм строго выдержан и отличается стильностью.

Таковы шизоидные люди. Аутизмом называет это Блейер, жизнью в самом себе. Нельзя знать, что они чувствуют; иногда они сами этого не знают... Но все, что они чувствуют, банальность ли это, прихоть, низость или сказочные фантазии,- все только для них одних, ни для кого другого...

Психоэстетическая пропорция

Из шизоидных качеств характера, наблюдаемых на поверхности, выделены из нашего материала следующие:

1. необщителен, тих, сдержан, серьезен (лишенный юмора), чудак;
2. застенчивый, боязливый, тонко-чувствующий, сентиментальный, нервен, возбужден, друг книги и природы;
3. послушен, добродушен, честен, равнодушен, туп, глуп...

Если мы хотим кратко охарактеризовать шизоидные темпераменты, то мы должны сказать: шизоидные темпераменты находятся между полюсами раздражительности и тупости, так же как циклоидные темпераменты находятся между полюсами веселости и печали...

Только тот владеет ключом к пониманию шизоидных темпераментов, кто знает, что большинство шизоидов отличаются не одной только чрезмерной чувствительностью или холодностью, но обладают тем и другим одновременно, и при этом в совершенно различных комбинациях. Мы можем из нашего шизоидного материала образовать непрерывный ряд, который начинается тем, что я обычно называю «типом Гельдерлина»,- теми крайне сентиментальными, чрезмерно нежными, постоянно обидчивыми ми-мозоподобными натурами, «состоящими только из нервов»,- и который прекращается на тех холодных, застывших, почти безжизненных типах тяжелой dementia praecox, прозябающих, как «животное», в углах больницы. И мы тем не менее у нежнейших представителей этой мимозоподобной группы ощущаем еще легкий, незаметный налет аристократической холодности и неприступности, аутическое сужение сферы чувствований ограниченным кругом избранных людей и вещей, и мы слышим иногда резкое замечание о людях, находящихся вне этого круга, по отношению к которым аффективная откликаемость совершенно умолкает: «Между мной и людьми завеса из стекла»,- сказал мне недавно такой шизоид с неподражаемой четкостью. Эту тонкую, холодную, остро колющую стеклянную завесу мы чувствуем у сделавшегося кататоником Гельдерлина, представителя мимозоподобной группы, и еще яснее у шизофреника Стриндберга, который о себе говорит: «Я тверд, как железо, и все-таки полон чувств до сентиментальности »...

От этого мимозоподобного полюса шизоидные темпераменты во всевозможных оттенках идут к холодному и тупому полюсу.

Но и среди половины нашего материала с бедностью аффекта мы находим довольно часто в глубине души нежное ядро личности с крайне уязвимой нервозной сентиментальностью. «Вы не знаете, как мне все это больно»,- сказал недавно своим родителям юный гебефреник, который по внешним проявлениям отличался равнодушием, вялостью и полным отсутствием темперамента.

Комбинацию соотношений, при которой у отдельного шизоида гиперэстетические элементы переплетаются с анэстетическими элементами шизоидной шкалы темпераментов, мы называем психоэстетической пропорцией.

Пропорция настроения циклоидов колеблется волнами. Психоэстетическая пропорция шизоидов перемещается. Это значит, что отношение между гиперэстетическими и анэстетическими частями темперамента меняется в течение всей жизни у многих шизоидов толчкообразно, но больше не возвращается к исходному пункту.

Социальная установка

Аутизм , рассматриваемый как шизоидный симптом темперамента, имеет оттенки в зависимости от психоэстетической шкалы отдельного шизоида. Бывают случаи, когда аутизм является преимущественно симптомом повышенной чувствительности. Такими крайне раздражительными шизоидами сильные краски и тона реальной жизни воспринимаются как резкие, некрасивые, грубые, неприятные и даже с душевной болью, между тем как для циклоида и для нормального человека они желанны и составляют необходимый возбуждающий жизненный элемент. Их аутизм проявляется в том, что они уходят в самих себя, они стремятся избегнуть всяких внешних раздражений, заглушить их, они закрывают окна своего дома, чтобы в нежном, тихом полумраке своего внутреннего Я вести фантастическую, «бездеятельную, но полную мыслей» жизнь в грезах (Гельдерлин). Они ищут, как красиво о себе сказал Стриндберг, одиночества, чтобы закутаться в шелк своей собственной души...

Аутизм большинства шизоидов и шизофреников представляет комбинацию обоих элементов темперамента: это - равнодушие с налетом боязливости и враждебности; это - холод и в одно и то же время страстное желание быть оставленным в покое. Судорога и паралич в одной картине.

Шизоидные люди или абсолютно необщительны, или общительны избирательно, в узком замкнутом кругу, или поверхностно-общительны без более глубокого внутреннего контакта с окружающим миром. Необщительность шизоидов имеет различнейшие оттенки. Эта антипатия к общению с людьми варьирует от нежной тревоги, робости и застенчивости через иронический холод и угрюмую причудливую тупость до резкого, грубого, активного человеконенавистничества. И самое любопытное - это то, что эмоциональная установка отдельного шизоида в отношении ближнего переливается замечательными цветами радуги между застенчивостью, иронией, угрюмостью и жестокостью. Красивым характерологическим примером такого рода служит Робеспьер.

По отношению к чужим, вновь появляющимся людям пробуется весь регистр психоэстетической шкалы с нервозностью и неуверенностью.

Циклоидное добродушие - это добросердечие, готовность разделить горе и радость, активная доброжелательность или дружелюбное отношение к ближнему. Добродушие шизоидного ребенка слагается из двух компонентов: боязливости и утраты аффекта. Это есть уступка желаниям окружающих, вследствие равнодушия, смешанного с робкой боязливостью оказать им сопротивление. Циклоидное добродушие - это дружеское участие, шизоидное - боязливая отчужденность. В соответствующих конституциональных соединениях и это боязливое шизоидное добродушие может получить черты истинной доброты, приятной нежности, мягкости, внутренней привязанности, но всегда с элегической чертой болезненной отчужденности и уязвимости.

Мы встречаем среди необщительных шизоидов характерную фигуру угрюмого чудака, который, замкнувшись от внешнего мира в своей келье, всецело поглощен своими собственными мыслями, все равно будь то ипохондрические телесные упражнения, технические открытия или же метафизические системы. Эти оригиналы и чудаки внезапно покидают свой угол как «озаренные» и «обращенные в новую веру», отпускают себе длинные волосы, образуют секты и проповедуют, в пользу человеческих идеалов, сырой пищи, гимнастики и религии будущего, или все это вместе.

Наряду с простой необщительностью характерной чертой некоторых высокоодаренных шизоидов является избирательная общительность в замкнутом кругу. Многие чувствительные аутис-ты отдают предпочтение определенной социальной среде, определенным сторонам своей психической атмосферы, которые они считают своим жизненным элементом. Это прежде всего изящные светские формы жизни, аристократический этикет.

В строго выдержанном, выхолощенном формализме его нежная душа находит все, что ей нужно: красивую линию жизни, которая нигде и ничем не нарушается, и заглушение всех аффективных акцентов при общении с людьми. Затем этот безличный культ формы прикрывает то, что так часто отсутствует у шизоида,- он прикрывает за этой холодной элегантностью недостаток сердечности и непосредственной душевной свежести, что вскрывает также и в этих тонко чувствующих натурах начинающееся охлаждение эмоции. Аристократическое некоторых шизоидных натур выявляется и у простых людей в потребности к высокомерию, в желании быть лучшими и иными, чем другие.

Существенное в этой характерологической тенденции - это стремление к замкнутому кругу. Дружба таких шизоидов - это избирательная дружба к одному. Неразделимый союз двух мечтающих чудаков или союз юношей, эфирный, торжественный, удаленный от народа; внутри его - экстатический культ личности, вне его - все резко отвергается и презирается. История юности Гельдерлина является наглядным примером в этом направлении.

Так же обстоит дело и с эротикой. Не горячее естественное влечение, но экстаз и резкая холодность.

Ищут не красивую девушку, но женщину вообще, «абсолютное»: женщину, религию, искусство - в одном лице. Или святая, или мегера - середины нет. Стриндберг является красивым примером такого типа.

Третья социальная установка шизоидов - поверхностная общительность без более глубокого психического раппорта. Такие люди могут быть очень ловкими, расчетливыми дельцами, суровыми властелинами, или холодными фанатиками, или же равнодушными, вялыми, ироническими натурами, которые вращаются среди людей всякого круга, но при этом ничего не ощущают.

Словом, шизоид не растворяется в среде. Всегда здесь - стеклянная завеса. При гиперэстетических типах развивается иногда резкая антитеза: Я и «внешний мир». Постоянный самоанализ и сравнение: как действую я? Кто поступает со мной несправедливо? Кому я сделал уступку? Как теперь я пробьюсь?

Это - люди постоянного душевного конфликта, жизнь которых представляет собой цепь трагедий и протекает по одному только тернистому пути. Они, если можно так выразиться, обладают талантом к трагическому. Циклотимик вовсе не в состоянии обострить ситуацию, если она трагична; он уже давно приспособился, и окружающий мир к нему приспособился, так как он его понимает и в контакте с ним.

Резкий, холодный эгоизм, фарисейское самодовольство и чрезмерное самомнение во всех вариациях мы находим в шизофренических семьях.

Но они не являются единственной формой аутизма. Другой формой его служит стремление осчастливить людей, стремление к доктринерским принципам, к улучшению мира, к образцовому воспитанию своих собственных детей при полном игнорировании своих собственных потребностей. Альтруистическое самопожертвование высокого стиля, особенно в пользу общих идеалов (социализм, воздержание от алкоголя), является специфическим качеством некоторых шизодов. В одаренных шизофренических семьях мы иногда встречаем прекрасных людей, которые по своей искренности и объективности, непоколебимой стойкости убеждений, чистоте воззрений и по твердой настойчивости в борьбе за свои идеалы превосходят самих полноценных циклотимиков; между тем они уступают им в естественной, теплой сердечности в отношении к отдельному человеку и в терпеливом понимании его свойств.

Тип холодного деспота (нравственное помешательство)

Эрнест Кат, 23-летний студент, преследует своих родителей с фанатической ненавистью и жесточайшей бранью, называет своего отца бродягой, свою мать - проституткой, угрожает избить их кнутом, крадет и выжимает деньги у них, насколько он может. Их существование - это сплошное мучение. Они ни на один момент не уверены в своей жизни. На столе перед матерью лежит бумажник. Эрнест Кат с папироской в руках небрежно берет бумажник, вынимает оттуда все деньги, кладет их спокойно в карман и возвращает ей обратно бумажник. Отец не желает платить его долгов. Он берет несколько серебряных ложек, тщательно рассматривает их и прячет их у себя. Он конфискует ценные вещи в доме до тех пор, пока не удовлетворят его требований. Если ему угрожают полицией, он пожимает плечами: он знает, что отец не желает скандала. Он насилует кельнерш и образованных молодых девушек, которых он ночью приводит в дом своего отца, в свою комнату. Когда возмущаются его поведением, он только холодно улыбается. Если напоминают ему о работе, он приходит в бешенство. После таких выступлений он покидает комнату, весь покрытый потом.

Его университетские занятия без всякой цели и плана, он поступал на все факультеты, изучал философию, психологию, эстетику, но кутил и ничего не достигал. Наконец, он пришел к заключению: «Я исключительный человек, обычная профессия не для меня, я хочу сделаться артистом».

Вне дома он совершенно иной, весьма любезен, считается молодым человеком с изящными манерами, умеющим себя держать в обществе. Он любим в кругу своих товарищей и играет в хорошем обществе известную роль maitre de plaisir. По отношению к молодым женщинам в нем есть нечто подкупающее, со многими он состоит в нежной переписке. Он постоянно носит монокль, у него удивительная слабость к дворянскому обществу, в его собственной личности проглядывают черты дворянского происхождения. «Я не могу вращаться в кругах, где живут мои родители». Его политические убеждения крайне консервативны. Тем не менее его охватило внезапное настроение играть роль пролетария, который имеет желание расстрелять всю буржуазию.

Однажды Эрнест Кат пришел к нам сам. Худая жилистая фигура. Лицо очень длинное, бледное, холодное, спокойное, каменное. Почти отсутствует мимика. Поза небрежная, аристократическая, речь сдержанная, усталая, лишенная акцента. Иногда нечто деревянное, напыщенное. Некоторые выражения странные, приводящие в тупик. Когда он говорит дольше, ход его мышления становится расплывчатым. Когда он составляет предложение, чувствуется, что его мысль соскальзывает, его нельзя фиксировать на конкретном вопросе, он постоянно впадает в общее, абстрактное: идеалистические обороты о личности, мировоззрении, психологии, искусстве почти хаотически переплетаются между собой, нанизываются среди отрывистых предложений: «Я установлен к конфликтам»; «Я стою на психической почве, я психически совершенно сознателен».

Его внешность обнаруживает эмоциональную холодность и бесчувственность, в нем проглядывает душевная пустота и разорванность с чертами отчаяния и трагического чувства. «Внутренняя безнадежность и расщепленность», как он говорит. Он стремится «к спорту, к сцене и к психологии». Только никакого занятия для заработка, ничего такого, что «может делать и другой». Родители всюду мешают развернуться его личности. Они должны давать ему средства, которые ему нужны, чтобы он мог жить в «своей сфере», т. е. в такой среде, которая удовлетворяла бы его художественные наклонности. Он ничего не может достигнуть. Его «влечет к красоте к общению с людьми». Он пишет много писем. Но всякое чувство в нем умерло. Это «чисто искусственная жизнь», которую он ведет, «чтобы насильственно приспособиться к социальной среде, самому пережить». Он судорожно рыдает: «У меня отсутствует человеческое и социальное».

У него никогда не было юмора, это он сам чувствует. Всегда он был занят только своей собственной личностью. «Мир - это для меня театр, в котором только я сам играю». Друзей у него никогда не было, юношеское не находит в нем отзвука. Он никогда не был серьезно влюблен в женщин. У него было много половых сношений, но внутренне при этом он оставался холодным: «Для меня невозможно уйти от себя». Все другое в жизни - «техника», «обман». Крайне холодные театральные манеры. Сильная наклонность к эстетическому доставляет ему удовольствие.

Он разыгрывает из себя интересного, избалованного человека, стоящего над жизнью. Иногда он внезапно говорит: «Я - Иванушка-дурачок».

Раньше Эрнест Кат был другим: слабым, тихим, нежным ребенком. Его отец рассказал нам о нем следующее: он принадлежал к лучшим ученикам. В его характере наряду с крайней добросовестностью отмечались несвойственная его возрасту серьезность, чрезмерная основательность и работоспособность. Его молчаливость, грусть и странность уже тогда вызывали опасения.

В общем он был добросердечным, послушным, любвеобильным мальчиком, особенно нежным к матери. Наступление периода созревания несколько запоздало, и он долго не обнаруживал ни малейшего чувства к девушкам. В последних классах гимназии началось резкое изменение его характера: он сделался угрюмым, нервозным и ипохондричным. Терпение и умственная продуктивность заметно ослабели. Место усиленных занятий заняло легкомысленное чтение, безграничное философствование и неудачные попытки писать стихи. Он перестал заботиться о чистоте тела - нужно было его принуждать умываться и причесываться. Часами он бесцельно проводил время в мечтах. Плохо сданный им выпускной экзамен рассеял все возлагавшиеся на него надежды.

Одновременно с этим изменился также и его характер. Раньше добродушный, тихий мальчик сделался недовольным, сумрачным, упрямым. Он ненавидел своего отца. Еще долгое время он был сильно и нежно привязан к матери, а также и к своей сестре, пока та не вышла замуж и не умерла от туберкулеза. Под влиянием бредовых идей ревности к зятю он вбил себе в голову, что родители виноваты в ее смерти, и начал теперь преследовать с фанатической ненавистью и мать.

Каким образом могло произойти, что холодный тиран Эрнест Кат в детстве был кротким, нежным ребенком?

Это та своеобразная связь в наследственности и построении личности, которую мы встречаем постоянно у шизофреников. Мы должны признать эту связь именно потому, что она не столь неожиданна, потому что она установлена благодаря опыту, так как мы не могли бы к этому прийти путем спекулятивных психологических дедукций.

Состояйие нашего пациента до периода полового созревания соответствует во всех существенных чертах шизоидному препси-хотическому главному типу сентиментального примерного ребенка, лишенного аффекта. То, что с ним произошло в периоде полового созревания, не было тяжелым шизофреническим психозом, но это следует рассматривать, особенно в связи с наследственностью, как биологический эквивалент шизофренического процесса. Личность, которая возникла после, с точки зрения строгой теории надо считать постпсихотической.

Личности до и после периода полового созревания как будто отделены пропастью. И все-таки эта перемена в периоде зрелости не обозначает никакого разрыва с прежней личностью, но представляет лишь сдвиг в ней. Это типичный пример того, что мы назвали сдвигом психоэстетической пропорции.

Шизоиды, как Эрнест Кат, напоминают нероновские фигуры с их смесью порывистого произвола и содрогающейся ярости, напыщенного комедианства и холодной, расчетливой жестокости...

В мировой психологической науке нет единой типологии характеров, но подавляющее большинство психологов исходили из следующих основных общих идей:

а) довольно рано сформировавшись, характер человека проявляет себя в период дальнейшей жизни как более или менее устойчивое психическое образование;

б) входящие в характер сочетания черт не являются случайными. Они в совокупности представляют системы, четко различимые по типам, что и позволяет строить типологию характеров;

в) в соответствии с типологией характеров большинство людей может быть разделено на определенные группы.

Попытки построения типологии характеров неоднократно предпринимались на протяжении всей истории психологии. Наиболее известны следующие типологии характера К.Кречмера, Э. Фромма, К. Леонгарда, А.Е. Личко.

Все типологии исходили из ряда общих идей:

1. Характер человека формируется довольно рано в онтогенезе и на протяжении остальной его жизни проявляет себя как более или менее устойчивый.

2. Те сочетания личностных черт, которые входят в характер человека, не являются случайными. Они образуют четко различимые типы, позволяющие выявлять и строить типологию характеров.

3. Большая часть людей в соответствии с этой типологией может быть разделена на группы.

Типология характеров по Э. Кречмеру

В работе «Строение тела и характер» Э. Кречмер попытался увязать психологические особенности, с особенностями строения тела человека. Он утверждал, что определенной конституции соответствует определенный психологический склад человека. На основе наблюдений он пришел к установлению связи между выделенными им типами телосложения, типами характера и психологическими особенностями личности.

Свою типологию Э. Кречмер строил на особенностях телосложения человека, он пытался найти признаки, по которым в клинике можно было бы проводить диагностику психических заболеваний.

В результате большого числа антропометрических исследований (измерений частей тела) Кречмер выделил четыре основных конституционных типа:

лептосоматик - отличается хрупким (астеническим) телосложением, высоким ростом, узкими плечами, плоской грудной клеткой, длинными и тонкими конечностями.

пикник - человек с выраженной жировой тканью, полный, малого или среднего роста, с выступающим животом и круглой формой черепа.

атлетик - характеризуется развитой мускулатурой и крепким телосложением; обычно имеет высокий или средний рост, широкие плечи и узкие бедра.

диспластик - человек с непропорциональным строением тела, характеризующимся различными деформациями.

Исследования, проведенные В. И. Куликовым, также подтверждают наличие полярных человеческих типов, которые имеют определенные морфологические и психологические особенности. В своей работе «Индивидный тест», «Словесный портрет» он описывает следующую группу морфологических признаков, относящихся к типам конституции человека выделенных Э. Кречмером.

Таблица 1. Морфологические признаки, выделенные Э. Кречмером

Таким образом, можно сделать следующий, что выделение своих типов Э. Кречмер производил, руководствуясь методом наблюдения. Его конституциональная схема имела конкретное практическое предназначение - диагностирование людей по их морфологическим признакам. Он вполне справедливо считал, что существуют связи между психическими и конституциональными особенностями индивида. Вполне обоснованным при таком подходе выглядит и особое значение, придаваемое Кречмером описание телосложения - именно его можно с одного взгляда оценить при первой встрече с потенциальным клиентом. Лицо, по Э. Кречмеру, является "визитной карточкой индивидуальной конституции".

Таким образом, Э. Кречмер в соответствии с ранее выделенными типами телосложения различает три типа темперамента:

Таблица 2. Виды типов темперамента выделенных Э. Кречмером

Разделение людей на типы, конечно, условно, однако оно помогает определить главные и второстепенные признаки, характерные для того или иного работника. При этом, правильный путь развития личности - это умение верно увидеть в себе и других сильные и слабые стороны всех трех компонентов, в соответствии с чем развивать ту сферу личности, которая наименее выражена. Следует, однако, помнить, что образ жизни и весь жизненный путь личности либо сохраняет, либо изменяет соответствие пикнического типа - эмоционально-коммуникативной психологической организации, астенического типа - когнитивной, атлетического - практической. Кроме того, абсолютно «чистых» типов телосложения меньше, чем смешанных (существуют еще пикнически-астенические, пикнически-атлетические, астенико-атлетические). Знание типологии поведения работников имеют существенное значение для практики кадровой работы. Например, известно, что астеники - «мыслители» легче осваиваются на работах в проектных и конструкторско-технологических подразделениях (чертежники, техники, инженеры и т. д.), а также связанных с учетом и контролем (учетчики, операторы, контролеры, работники госприемки, бухгалтеры и т. п.). Использование пикников-коммуникаторов целесообразно в подразделениях производственно-экономической учебы, на работах, связанных с подбором, расстановкой и воспитанием работников, в службах социального развития. Например, совершенно очевидно, что более универсальными качествами доверительности может обладать эмоционально-коммуникативный тип работника по кадрам или заводского психолога. Атлетики-практики быстрее других осваиваются на различных высотах управления, поэтому их, при соответствующей подготовке, лучше использовать на должностях бригадиров и руководителей более высокого ранга, связанных непосредственно с производством материальных ценностей. Там, где требуется четкое выполнение обязанностей и бесприкословное подчинение, жесткая функциональная взаимозависимость членов коллектива, атлетик-практик будет на своем месте.

» Темперамент и телосложение по Кречмеру

Типология Э. Кречмера (1888-1964)
Строение тела и характер человека.

Издревле ученых волнует вопрос: существуют ли прямые соответствия между строением человеческого тела и характером? Эта идея очень привлекательна, ведь достаточно определить конституциональный тип человека, чтобы сразу получить разгадку его характера и поведения. Но с характером тесно связаны личностные, темпераментные свойства, идеалы, интересы и т. д. Определение самого характера оказалось нелегким делом.

Одним из тех, кто попытался найти связь между физическими и психическими особенностями, был немецкий психолог и психиатр Эрнст Кречмер. К наиболее известным работам Кречмера принадлежат: «Строение тела и характер» (1926), «Медицинская психология» (1922), «Гениальность людей»» (1929).

Еще Гегель указывал, что характер человека - это череда его поступков: тех, которые он совершил, и тех, которые он еще должен совершить. Тогда следует предположить, что и характер не является сразу и навсегда данным человеку. Он должен меняться с возрастом и обстоятельствами жизни, формироваться, превращаться. Поэтому говорят о характере ребенка, подростка, юноши, взрослого человека. В одном и том же человеке одновременно может быть как бы две души. Две души - это два характера.

Вопрос ставится так: существует ли в той или иной мере присущий человеку характер, который, проходя через все возрастные особенности, многообразие ситуаций, остается равным самому себе? Зависит ли характер от возраста, ситуации, географических условий и т.д.? Если характер такой изменчивый и подвластный субъективным факторам, то не идет ли речь о бесхарактерности человека, а именно - ситуативной бесхарактерность, если характер зависит от ситуации?

Наиболее популярной стала идея связать конституциональные особенности человека с характерными чертами его поведения. Это, мол, без всякого длительного обследования позволяет сразу установить характер и спрогнозировать поступки человека.

Немецкий психиатр Эрнст Кречмер нашел у Шекспира в трагедии «Юлий Цезарь» диалог между Цезарем и Антонием. В нем речь идет о том, каких поступков следует ожидать от людей, имеющих определенную конституцию тела. С этого диалога Кречмер и начинает излагать свою теорию.

Цезарь: Окружите меня людьми полными, с головами блестящими и хорошим сном. Взгляд Кассия слишком глубокий. Он думает очень много, а такие люди опасны.

Антоний: Его не бойтесь, он не опасен. Он благороден и душа одарена.

Цезарь: Если б только жира было больше у него.

Кречмер обращался к народному творчеству, к народным преданиям, основанным на тысячелетнем опыте, в котором запечатлены связи между строением тела и психическими особенностями человека. Он прежде всего принимает во внимание психиатрическую практику, которая поставляет острые случаи корреляций между строением тела и поступками человека, но заканчивает соображениями в пределах возможностей психологии и биологии.

По мнению Кречмера, исследование строения тела должно стать точной медицинской наукой. Физиогномическое наследие здесь не помогает. На помощь приходят прежде всего наблюдения, в то время как микроскоп и лаборатория вряд ли помогут. Данные, которые пытается получить исследователь, касаются лица и черепа (глаз, носа, переносицы, кожи, рта, губ, челюстей, зубов, ушей, лба, подбородка, фронтального абриса лица, затылка и т.п.), а также любых асимметрий и искажений.

Вторая группа данных касается телосложения. Здесь исследователь проявляет интерес к позам, строению головы, шеи, рук, ног, стоп, плеч, грудной клетки, живота, позвоночника, таза.

Третья группа данных - это кожа, сосуды, волосы - с разделением половых признаков. Учитываются также железы и внутренние органы, размер тела, его вес. Предметом внимания становятся временные отклонения, сексуальные аномалии. В целом учитываются тип личности, а также наследственность. Эти данные используются для глубоких научных исследований, для практической же работы подходит упрощенная схема.

Следует отметить, что Э. Кречмер не дает четкого определения таких понятий, как личность, характер, темперамент. Типы, которые автор берет как главные - это астенический, атлетический и пикнический. Они встречаются как в норме, так и в случаях заболеваний. Установлено существование диспластических соприкасающихся специальных типов.

Кречмер освещает также половые особенности строения тела. Давая подробное описание этих типов, он не признает ни один из них ни более здоровым, ни более больным.

Он находит определенную биологическую родство между склонностью к маниакально-депрессивным заболеваниям и пикнического типом строения тела, корреляцияю между склонностью к шизофрении и астеническим или атлетическим телосложением. Для психиатра, отмечает Кречмер, не существует лишних вещей в строении тела пациентов. Каждый волос на голове, даже кончик носа - все должно о чем-то свидетельствовать, хоть и не стоит придираться к мелочным признакам.

Типы телосложения (конституции) по Кречмеру: а) пикник; б) атлетик; в) астеник

Центр своего исследовательского интереса Кречмер видел в лице, а не в мозговом отделе черепа. Лицевая часть имеет богатые морфологические признаки. Лицо - это визитная карточка общей индивидуальной конституции. Ведь живые формы строения тела проявляют родство с определенными формами душевных заболеваний. По мнению Кречмера, телосложение и психоз не находятся в прямом клиническом отношении. Строение тела не определяется симптомами психоза, но строение тела и психоз, телесная единица и внутреннее заболевание, здоровая личность и наследственность являются сами по себе частными симптомами основной конституции.

Шизоидами и циклоидами Кречмер называет патологические личности, находящихся между здоровьем и болезнью. Обращает внимание на социальные установки свойств темперамента, психический темп и психомоторную сферу.

Циклоидные личности - прямые несложные натуры, чувства которых в естественной и неподдельной форме вытекают на поверхность. Шизоидные личности лица имеют и поверхность, и глубину. Эту поверхность Кречмер рисует как брутально-грубую, желчно-промежуточную или моллюскоподобную, которая скрывает себя. Однако трудно сказать, что стоит «за фасадом». «Цветы» шизофренической внутренней жизни он предлагает изучать не на крестьянах, а на поэтах и королях, где этот тип выражено наиболее полно. Особо следует подчеркнуть замечания исследователя, что ключ к шизофренической внутренней жизни одновременно является ключом (к тому же не единственным) к большим сферам нормальных человеческих чувств и поступков. О внутренней жизни представителей шизоидных темпераментов можно получить целостное представление из автобиографий одаренных, высокообразованных лиц, из тех объективно-психологических документов, оставленных гениями этого человеческого типа.

Если циклоидный тип проносит через все маниакально-депрессивные колебания основные симптомы своих темпераментов от колыбели до могилы, у шизоидной личности ее особенности проявляются только в определенный период жизни. После короткого расцвета психических качеств в детстве шизоиды дальше переживают надлом личности в период полового созревания. Для психологии детального творчества такой расцвет производительности и неожиданное ее прекращении является достаточно показательными.

Шизоидные качества характера составляют своеобразный набор. Кречмер делит эти черты на три группы:

• не склонны к общению, тихие, сдержанные, серьезные;
• застенчивые, робкие, чувствительные, сентиментальные, нервные, возбудимые; любят книги и природу;
• послушные, добродушные, честные, равнодушные, тупые.

Но большинство шизоидов имеют не только чрезмерную чувствительность или холодность, но и различные их комбинации. У шизоидов также фиксируется или абсолютное отсутствие общения, или общение очень выборочное.

Очень яркий пример шизоидной установки приводит Кречмер фигурой Робеспьера. Это застенчивость, ирония, мрачность и жестокость. Шизоида интересует не страстне, пылкое, естественное влечение к женщине, а экстаз. Они ищут не красивую девушку, а женщину вообще, «абсолютную» женщину, религию, искусство - в одном существе. Поляризация приобретает значительную остроту: или «святая», или «мегера» - без середины.

Другая социальная установка - поверхностное общение, здравомыслящая деловитость, строгий хозяин, холодный фанатик, ироническая натура. Шизоид не растворяется в среде, возникает резкий антитезис: «Я» и «внешний мир». Постоянный самоанализ. Такие люди, как Гельдерлин, Стриндберг, Тассо, Микеланджело, носят в себе постоянный душевный конфликт, их жизнь - цепь трагедий. Они просто имеют талант к трагическому.

Циклотимик не в состоянии обострять ситуацию, если она трагична, он приспосабливается к миру, а мир - к нему. Ему свойственны намерения «осчастливить других», тяга к совершенствованию мира. Здесь же наблюдается альтруистическое самопожертвование «высокого стиля» - в пользу общих идеалов.

Кречмер при этом тонко замечает о неуместности поведения людей шизотимического и циклотимического характера. Тонким шизотимикам кажется грубостью смех по поводу тех ситуаций, где шизотимик обнаруживает торжественный пафос или мечтательную элегичность. Обычный человек чувствует себя более комфортно с циклотимиков, чем с шизотимиком.

Шизоидная эмоциональная холодность при неблагоприятных конституционных сочетаниях может приводить к негативным поступкам, проявляя на этой основе даже самые жестокие преступные натуры.

Циклоидные темпераменты находятся между «быстро» и «медленно», шизоидные - между «тягуче» и «порывисто», в чем Кречмер усматривает определенную степень соответствия по взаимодействию мышления и аффективной сферы.

Кречмер отмечает, что не ставит перед собой в качестве основной задачи описание психологии шизофреников. Его интересует больше всего проблема шизофрении в связи с общим биологическим учением о темпераменте.

По его мнению, в реальной жизни существуют и такие типы, о которых наука еще ничего не знает. Ученый приводит значительное количество конкретных примеров для иллюстрации своей теоретической части. Главное внимание он уделяет типам темперамента и этим нарушает четкость категориального определения относительно типов характера и личности.

Кречмер подводит итоги относительно характеристики обычных «средних» людей - как циклотимиков, так и шизотимиков. Он анализирует «болтливо-веселых», «спокойных юмористов», «тихих, душевных людей», «беспечных любителей жизни», «энергичных практиков». Это черты циклотимиков. Тонко чувствующие «аристократы», «чужие в мире идеалисты», холодные властные натуры и эгоисты, наконец, «сухие и паралитические» - это черты шизотимиков.

Обобщая представления о соотношении физических и психических характеристик отдельных темпераментных типов, Кречмер указывает, что физическая характеристика астеников достаточно известна. Это люди худые, но не низкие. В заостренных случаях они очень тонкие, с малокровяной кожей, узкими плечами, слаборазвитыми мышцами. Грудь мала по сравнению с бедрами. Даже выполняя большую физическую работу, они не склонны наращивать свою мускулатуру. У них отмечают наступление преждевременной старости. Женщины-астеники по своему габитусу похожи на мужчин, могут быть низкорослыми. Астенический тип имеет склонность к шизофрении. Причем такое заболевание наступает обычно в период полового созревания.

Шизотимический тип, объединяющий людей здоровых и больных, несет черты аутизма, подчеркнуто внутренней жизни с господством принципов поведения, чужих реальности. Отсюда странности, идеализм, романтизм, склонность к иронии, сарказму, морализаторству, фанатизму.

Физическая характеристика пикников - это, прежде всего, сильно развитые голова, грудь, живот. В них невысокая фигура, мягкое широкое лицо, короткая шея, почтенный живот, грудная клетка расширяется книзу. Плечевой пояс поднят вверх. Трофический центр находится посередине туловища. Имеют склонность к ожирению, при этом ноги могут быть поразительно тонкими. С возрастом и психическими фазами наблюдается изменение веса. Полного выражение этот тип достигает около З0-40 лет. У женщин жир больше скапливается на груди и бедрах.

Циклотимический тип демонстрирует слияние с внешним миром и современностью, стремится к общению, приветливый, непосредственный. Бывает то веселым и инициативным, то созерцательным и меланхолическим.

Атлетический тип имеет сильно развитые скелет, мускулатуру, широкие развернутые плечи, упругий живот. Крепкая голова сидит на длинной шее. Рост выше среднего. У женщин атлетическое телосложение производит впечатление несколько грубого и массивного. Атлетик обнаруживает склонность (как и астеник) к шизофрении.

Слева направо: рука пикника, атлетика, астеника

Кречмер резюмирует отношение между строением тела и психическими качествами следующим образом: душевные задатки маниакально-депрессивных больных более свойственны пикническому типу телосложения. Душевные задатки шизофреников связанные с астеническим и атлетическим строением.

Обобщения, которые делает Кречмер по отношению между здоровыми и больными людьми, указывает на отсутствие у типичных представителей принципиальных различий. Строение тела и эндогенные психозы при исследовании общей человеческой характерологии ведут примерно к тем же целям. Здоровые и больные типы корректируют и дополняют друг друга. При комбинации обоих групп, по мнению Кречмера, общее психологическое учение о темпераменте человека будет поставлено на прочный фундамент.

Особое внимание Кречмер уделяет типологии гениальных людей. Он исследовал психологию таких талантливых лиц, которые позже болели циркулярным и шизофреническим психозом. Добавляя данные по конституционной типологии, он четко устанавливает сравнительную психологию эмпирических групп. Он считал, что поэты и писатели больше подходят для анализа индивидуально-психологических черт, для чего им были использованы портретные и биографические заметки.

Достаточно последовательно Кречмер рассматривает циклотимические темпераменты художников. Им установлено, что у художников такого типа тяга к содержанию преобладает над влечением к форме. Шизотимические характеры художников представлен такими личностями, как Шиллер, Кернер, Уланд, Тассо, Гельдерлин, Новалис, Платон. Осуществляя свое исследование, Кречмер проявляет тонкое знание творческого наследия выдающихся людей.

Властители и герои стали также предметом научного интереса Кречмера, в частности, среди циклотимиков выделены три группы:

1. Храбрые борцы, народные герои;
2. Организаторы крупного масштаба;
3. Политики, способные примирять.

Героям шизотимических темпераментов свойственны настойчивость, систематическая последовательность, спартанская строгость, стойкая выносливость, холодность к судьбе определенных личностей. Им присущи также сочувствие слабым и обездоленным, пафос в отношении народных страданий. Вместе с тем имеются склонность к нареканиям, отсутствие доброжелательности, тупость применительно к конкретным ситуациям и конкретным лицам. Здесь можно выделить также три группы:

1. Чистые идеалисты и моралисты;
2. Деспоты и фанатики;
3. Люди холодного расчета.

Подводя итог своих исследований, Кречмер специально вычленяет три понятия, которые имеют у него нечеткое определение: «конституция», «характер» и «темперамент».

Под конституцией он понимает сумму всех индивидуальных свойств, которые имеют основу в наследственности, то есть заложенные генотипически.

Под характером он понимает сумму всех возможных реакций человека в понимании проявления воли и аффекта, которые образовались в течение всей жизни индивида. «Характер» не является для Кречмера строгим понятием, а лишь эвристическим термином, который должен стать основой главной дифференциации биологической психологии. Вместе с этим свою классификацию человеческих типов он видит именно как типологию темпераментов, вносящий нечеткость в классификационную рубрикацию построенной типологии.

Именно по темпераментным признакам выделяются две большие конституциональные группы - шизотимиков и циклотимиков. Внутри этих главных групп он осуществляет деление: циклотимический темперамент на два полюса - веселый и грустный, а шизотимический - на раздражающий и холодный. Такие полярные противоположности могут перемешиваться, наслаиваться друг на друга.

Далее Кречмер подходит к понятию комплексной жизненной установки, согласно которой циклотимики имеют тенденцию «растворяться» в окружающей действительности. Они открыты, склонны к общению, добросердечны и непосредственны. Дают типы энергичных прагматиков или веселых потребителей жизненных благ.

Соответственно, шизотимический темперамент выражает склонность к грусти, замкнутости, к созданию индивидуальной ограниченной зоны, внутреннего мира принципов и грез относительно чужой действительности. «Я» выступает противоположностью внешнему миру, отвечает ему равнодушием или сентиментальной обособленностью от людей, или же холодным пребыванием среди них. Именно этот тип порождает дефективных, мрачных чудаков, эгоистов, бездельников и преступников.

Решение вопроса о типологии человека Кречмер считает возможным при условии, что психологи воспримут естественнонаучное, биологическое мышление, а биологи расширят свой кругозор в сфере душевной жизни, которая выступает как субъективная, непрочная, туманная. Только сочетание этих двух установок позволит науке раскрыть настоящую типологию людей. Итог своих исследований Кречмер выражает в приведенных ниже таблицах.

Соответствия между строением тела и психическими качествами

Литература:

Роменець В.А., Маноха И.П. История психологии XX века. - Киев, Лыбидь, 2003.